Виктория Мальцева - Вечность после…

Чаще всего хочется разделить эту проблему с Дамиеном. Но простой звонок по самому давнему и самому эмоционально окрашенному номеру в моём телефоне оказывается слишком сложным. Дамиен сейчас далёк от меня, мы даже не в разных частях света, как когда-то в детстве — мы на различных планетах.

Он счастливо женат, и, самое главное — ждёт рождения своего долгожданного, запланированного, здорового сына. Ему не нужна моя дилемма, чёрное пятно в яркой картине его мира. Это даже не картина, а фэшн фото в стиле и тренде текущих дней. Дамиен успешен, а успех не терпит неприглядности.

Но на седьмой день после встречи с врачом мои нервы сдают: пусть он поможет мне принять это решение! В конце концов, он ведь ОТЕЦ! Мы оба это сотворили!

Долго не решаюсь набрать его номер. Мне больно, стыдно, а помня о нашей последней встрече, о том, каким он был со мной, этот звонок — самое большое унижение в моей жизни. Но мне нужна его помощь, я нуждаюсь в ней, мы должны вместе принять это решение! Мне не хватает силы духа, здравости ума, слишком много ответственности, слишком большой груз — я не вытягиваю в одиночку.

Касаюсь мизинцем его контакта, и пока мой сотовый производит автоматический набор, пока тянутся долгие гудки дозвона, я медленно умираю.

Трубку поднимает она. Я знала, чувствовала, что так и будет — у меня не бывает иначе! «А ведь он обещал…» — поблёскивает воспоминание в пыльном углу моей памяти. Да, обещал, и не только отвечать на мои звонки, он много чего обещал. Главное — заботиться, оберегать и никогда не бросать.

— Здравствуй… — выжимаю, не узнавая собственный голос. — Я могу поговорить с братом?

Кажется, я прошу у неё позволения. Страшно и тяжело впервые так глубоко осознавать собственную убогость. Унижение.

В ответ слушаю тишину и чувствую, как проваливаюсь в бездну безнадёжности. «Господи, — думаю. — Мне бы только услышать его голос, одно это уже придаст сил!»

Мелания вздыхает, прежде чем «правильно и доходчиво» сформулировать мне своё послание:

— Он перестал быть тебе братом в тот день, когда ты впервые легла в его постель.

Пауза. И смысла в ней больше, чем в словах.

— Сейчас он — мой муж. Он счастлив и ждёт рождения сына. Дамиен уже даже имя выбрал, он назовёт своего первенца Дариусом. Знаешь, что означает это имя? «Победитель»! «Завоеватель»!

— Мне нужно…

— Не важно, что тебе нужно! Важно только то, что нужно ему, моему мужу! А это — НОРМАЛЬНАЯ, полноценная семья с ЕГО здоровыми детьми. И РЕПУТАЦИЯ! Подумай, ЧТО он потеряет, если хоть один папарацци пронюхает о том, что вы сделали!

Мы сделали даже больше, чем ты можешь себе представить, Мел…

— Очень хорошо поразмысли об этом! — настаивает. — И не вздумай ему больше звонить: если это повторится, нам придётся уехать туда, где тебе его не достать. Оставь его в покое и проблемы свои решай сама — ты уже большая девочка. Всего наилучшего!

Меня не напугали её угрозы: какая мне разница до того, как далеко он будет жить, если мы и так СОВСЕМ не видимся? Но слова о его счастье попали на плодородную почву моей растрёпанной души: да, мы оба виноваты в том, что произошло: ни один из нас не позаботился о предохранении. Но моей вины больше: я женщина, и это — моё тело. МНЕ нужно было принимать меры, решать, что с этим делать, думать головой, а не плавать в эмоциональном коктейле.

И теперь я не имею права забирать у него счастье. Не могу.

Мне придётся принимать это решение самой.

Устраиваюсь волонтёром в дом для инвалидов — хочу понять, на что будет похожа жизнь моего ребёнка. Забавно, но пока не столкнулась с вопросом лично, никогда не замечала, что живу всего в квартале от дома для людей с ограниченными возможностями. Их жизнь не так убога, как можно было бы себе представить — канадское государство достойно заботится о тех, кому повезло меньше остальных, но даже в таком виде само их существование — для меня шок.

Мой мир изменился и никогда уже не будет прежним.

Я знакомлюсь с Тодом, олигофреном от рождения. У него вытянутое лицо, вывернутые ступни и резкий характер.

Голова тридцатилетнего Эшли всегда повёрнута вправо, скованные судорогой пальцы рук и ноги, не способные ходить, не сделали его менее увлекательным собеседником. Эшли любит канал Discovery и очень злится, когда другие обитатели дома мешают ему смотреть передачи о Космосе.

Люк не говорит, самостоятельно не ест и носит детский слюнявчик, потому что у волонтёров не хватает времени вытирать его всегда сочащуюся слюну.