Виктория Мальцева - Вечность после…

Забавно, как много может сказать всего лишь выбор и расстановка слов.

Не сдавайся, Ева. Не сдавайся. Однажды он просил, теперь твоя очередь — проси ты. Корона не свалится, да и не до неё уже давным-давно. Чёрт с ней, с короной.

Eva: «Я свободна в это время. Но давай в «Старбаксе» в аэропорту».

В первой версии моего сообщения было на одно слово больше: «нашем». Но что-то остановило меня, не позволило назвать «Старбакс» нашим.

Dam: «Ева…»

Три точки долго танцуют перед моим расплывающимся взором.

Интересно, как и чем нужно набирать простое слово «Okay», чтобы на это ушло целых четырнадцать минут?

Dam: «Хорошо, Ева. Я приеду в Старбакс».

Допиваю свой коньяк, потому что выдержка на грани фатальной трещины. У меня трясутся руки, и я не могу спать, но заставляю себя, потому что «завтра» будет самый сложный день в моей жизни — я буду просить у судьбы кусочек счастья.

К моменту моего появления Дамиен уже на месте, он ничего не заказывал и стоит у панорамного окна, засунув руки в карманы. Мне видно линии его широких плеч и спины, силуэт сильного тела, принадлежащего не мне. Я приближаюсь, но даже не пытаюсь обнять — его выдаёт дыхание: рваное, ускоренное, не способное справиться c эмоциями. Он начинает нашу беседу сразу с главного:

— Ева, то, что произошло, было ошибкой.

— Почему?

— Ты знаешь.

— Можешь смеяться, но нет. Я не знаю.

— Ева… мы планируем ребёнка.

— Я это уже слышала. Ты говорил в прошлый раз. Когда это было? Погода назад?

— Пять попыток ЭКО. У Мел были проблемы с зачатием.

— Были?

— Да. Почти сразу после похорон мы узнали, что пятая подсадка сработала — два эмбриона прижились. Последние недели ждали двойню, а вчера были у врача и выяснили, что один погиб. Но второй жив, и с ним всё в порядке.

— Такое бывает?

— Оказывается, да, — пожимает плечами. — Мел сейчас не в лучшей форме — у неё стресс. Вчера были истерики, сегодня ещё хуже — депрессивно-упаднический настрой. Она боится, что второй тоже погибнет, и рыдает почти без остановки. Поэтому у меня не слишком много времени, прости. Только час, как я и сказал вчера.

Моё самоуважение и чувство самосохранения, очевидно, почили в небытие:

— Живи себе со своей Мел, рожайте детей, я ведь всё равно от тебя не могу, но встречаться-то мы можем? Хотя бы иногда?

— Я… Я… может, неправильно понял, но… ты только что предложила себя в качестве кого?

— А чем я хуже? Всех этих твоих актрис… У тебя ведь наверняка есть … развлечения помимо жены!

— Боже… — он закрывает глаза рукой и трёт виски.

— Я читала!

— Люди любят сплетни, Ева. А у меня сейчас есть заботы куда важнее!

— Но они ведь когда-нибудь закончатся! Все эти твои заботы, ЭКО, истерики, потуги примерного семьянина и прочее…

Он не даёт договорить:

— Ты в своём уме? — почти орёт.

— В своём.

— Ты хоть понимаешь, о чём говоришь? Ты списываешь себя, свою жизнь в неполноценность! Ты превратилась в тень, Ева! Ты живёшь в вечном ожидании того, чего никогда не будет!

— Лучше жить таким подобием жизни, нежели в той «полноценности», которая была у меня раньше! — спорю.

— Ева, я не брошу своего ребёнка.

— Я поняла. Уже давно. Только не понимаю, почему ты бросаешь меня?

— Я предпочту думать, что этого разговора никогда не было. Что он — плод моего извращённого воображения. Я женат, Ева, уважаю свою жену и жду от неё ребёнка. У меня нет, и не намечается любовниц. Точка.

С этими словами он резко поднимается и выходит, бросив напоследок:

— Прости, но мне нужно спешить.

А я ещё долго сижу в кресле, воображая себя окаменелостью с отпечатками древнейших раковин и стрекоз. И я бы, наверное, проторчала там известняковой глыбой вечность, если бы не косые взгляды официантов и бармена. В тот день я даже не поняла, какого цвета были залив и небо над ним. Наверное, красивого. А может быть, и нет.

Два месяца я пребываю в токсичном дыму разбитых надежд: отрешённость и подавленность — мои друзья. Кроме них — сплошное и беспробудное одиночество. Лурдес, с которой мы успеваем всего лишь раз встретиться, чтобы провести один скоротечный час в кафе, по-матерински настойчиво советует антидепрессанты и отдых в экзотической стране. В октябре я получаю от неё же подарок — путешествие в Доминиканскую республику — семь райских дней в luxury отеле, «полном одиноких брутальных качков с разбитыми сердцами, срочно требующими реанимации». Затем мне по-заговорщически было добавлено: «Я там была, видела, знаю!».