Ана Морецон - Полнолуние любви Том 2

Произошло ещё одно важное событие: Изабела попросила у Тулио рукопись его книги, чтобы её прочитать. Рукопись привела её в такой восторг, что она уломала Тулио дать разрешение на издание этой книги.

– Но ведь это я писал только для тебя, Изабела. Не надо её издавать.

– А раз для меня, то я имею право решать, что с ней делать. Эта книга может помочь многим людям.

«Теория предыдущей жизни» Тулио Фигейраса имела огромный успех. О ней писали газеты. Тулио уже несколько раз давал интервью на телевидении. Но всё это было не его, и он мечтал, когда снова будет жить, как раньше, вдали от суеты, в тишине и сосредоточенности...

Китерия всё-таки решила помочь пасынку. Узнав, что у отца Розы – булочника дела пошли очень хорошо, она всячески стала способствовать тому, чтобы у Дугласа начался роман с Розой.

– Ты понимаешь, Жордан, отец Розы разбогател на очень простой вещи: он начал печь чёрный хлеб. И теперь, когда в Бразилии так много эмигрантов из этого бывшего Союза, этих, как их... республик, ну... вроде Мордовии... этот хлеб пользуется колоссальным успехом. Старик разбогател, но он туп, и Дуглас как раз тот человек, который сумеет поставить дело на широкую ногу.

Дуглас действительно сумел поставить дело на широкую ногу: через месяц Роза пригласила Китерию на помолвку.

– Ну да, – сказала Китерия, – я приду, а Дуглас угостит меня отравленными пирожными.

– Ой, что вы такое говорите, дона Китерия! – возмутилась Роза. – Он вас просто обожает!

– Роза, – озабоченно спросила Китерия, – вы разбогатеете с Дугласом, и ты уйдёшь от меня?

– Нет-нет, ни в коем случае! После медового месяца сразу вернусь к вам, я знаю, Дуглас задумал страшную вещь: он хочет, чтобы я стала такой же, как мама: толстой, страшной, с кучей детей. И никуда не выходила из дома. Только пусть он об этом не мечтает.

В этот день Китерию ждал ещё один сюрприз. Вернувшись домой, она застала в гостиной бывшего голубого Роджера.

– Кто тебе позволил заявиться в мой дом без приглашения? – строго спросила она. – Где Оливия? Где моя дочь? Где она, в каком вертепе?

– Я прилетел на самолёте сеньора Граселиано, а Оливия не смогла – её часто тошнит...

– Как ты смеешь так говорить о моей дочери, нахал паршивый! В самолёте тошнит только плебеев!

– Китерия, причём здесь плебеи? Беременных женщин всегда тошнит.

– О Боже, я тоже стану бабушкой, как Лаис! – обрадовалась Китерия. – Теперь мы с ней во всём настоящие сиамские близнецы. Пообещай мне, негодяй, – обратилась она к Роджеру, – что, если у вас родится девочка, вы назовёте её Лаис!

Эмилия очень изменилась, она стала кроткой, как овечка, и нежно полюбила маленького сироту Метелико. Урбано постепенно возвращал то одну, то другую из своих вещей в спальню Эмилии.

– Урбано, что ты как хомячок – тащишь всё потихоньку? Мальчику надо освободить комнату, у него должна быть своя комната, а у нас – своя, – сказала Эмилия однажды и обняла Урбано.

Мерседес родила мальчика и после родов попросила Женуину отвезти её в отчий дом.

– Ты понимаешь, мама, мне очень хорошо в доме сеньоры Лаис, было бы очень хорошо, если бы не Аугусто. Он просто не обращал на меня внимания. Спасибо, что ты разрешила мне жить у тебя. И какая миленькая кроватка для малыша!

– Это сделал Тулио собственными руками, а благодарить меня не надо, дочка: это твой дом, а я живу у Тулио.

– Грустное возвращение, правда, мама? – спросила Мерседес. – Грустное и счастливое – он такой маленький, а я его уже так полюбила. Мне кажется, я прожила с ним целую жизнь.

– Это и есть великая тайна материнства! Ты очень изменилась, Мерседес, ты наделала много глупостей, но я всегда надеялась, что ты будешь счастлива. Если Господь закрывает перед нами двери, он тут же открывает окно. Только мы иногда так горюем перед закрытой дверью, что не замечаем этого окошка. Твоё окошко и свет в нём – это твой сыночек. Давай я раздвину занавески, чтобы ты могла его покормить.

Женуина подошла к окну и раздвинула шторы.

– А вот и папаша идёт! – спокойно сказала она. – Мерседес, ты теперь мать и должна быть мудрой, а я ухожу.

– Мерседес, ты вправе выбирать, где ты хочешь жить, – сказал Аугусто, входя в дом. – Но мне казалось, что у нас тебе будет лучше, там, у мамы... или в новой квартире.

– Мне наверняка лучше, но я должна воспитывать сына в соответствии с моими возможностями. Ты можешь приходить сюда в любое время. И потом, через месяц или чуть больше я буду помогать матери в магазине, и здесь мне удобнее кормить малыша. Кроме того, здесь такие хорошие соседи, ты сам знаешь… Не беспокойся, всё будет хорошо!