Дмитрий Быков - 66 дней. Орхидея джунглей (под псевдонимом Мэттью Булл, Элия Миллер)

— Я владею испанским, португальским, французским, итальянским, — с нежностью глядя на него отвечала она. — В совершенстве, — добавила Эмили и мило улыбнулась.

— В совершенстве, — пробормотал Майкл, задумчиво глядя на ее грудь. — Совершенство — это хорошо. А еще?

— Еще... немного владею китайским и японским.

— А как лучше овладевать — в совершенстве или немного? — сострил прыщавый Роберт и громко захохотал.

Эмили снова улыбнулась, ничего не сказав. Старина Карнеги был начеку. Майкл поморщился, скосившись на Роберта.

— Скажите, — приступил к допросу солидный, крупный Джек Харрисон, — почему вы избрали международную юридическую практику, а не обычные криминальные дела?

Это был хороший вопрос. Эмили, как бы в задумчивости, провела пальцами по волосам, как пианист, чуть притрагивающийся к клавиатуре.

— Меня всегда интересовала культура, — взволнованно заговорила она, задерживая взгляд на Майкле. — Чужие обычаи, нравы... Знаете, мне всегда хотелось примирять людей между собой, ведь у них так много общего! Это особенно ясно понимаешь, когда глубоко изучишь чужие законы. — Эмили сделала едва заметную паузу после слова «глубоко». — Это куда увлекательнее, чем вести уголовные дела.

— Отчего же? — глубокомысленно изрек Роберт, закуривая новую сигарету. — Уголовнички — это интересно.

— О, я позволю себе не согласиться с вами. Улаживать разногласия между людьми, указывать им пути примирения — что может быть интереснее? Знаете, когда глубоко знаешь нравы и обычаи разных народов, то неизбежно приходишь к выводу, что у них нет ни малейшего повода к ссоре.

— Ни малейшего? — усмехнулся Майкл.

— Ни малейшего, — подтвердила Эмили. — И, знаете, что всех объединяет? Вовсе не политика, даже не юриспруденция, а...

— Бабы, — захохотал Роберт.

— Культура, — улыбнулась Эмили, как бы не расслышав прыщавого ублюдка, который начинал выводить ее из себя. — Культура примиряет всех.

— Вы курите? — спросил Майкл.

— Даже не пробовала, — не моргнув глазом, соврала Эмили.

— Хорошо, — молвил Джек. — Что вы скажете, мисс Рид, если мы потребуем, чтобы вы завтра утренним рейсом вылетели в Рио–де-Жанейро?

Эмили в душе заорала от счастья, мысленно облобызала всех присутствующих, потом плюнула в морду прыщавому Роберту, щелкнула по носу похотливого Майкла, потрепала по щеке солидного Джека, прошлась нагишом по столу, сметая бутылки с минеральной и пепельницы, подпрыгнула до потолка, покачалась на люстре и спрыгнула вниз прямо в объятия...

Эмили изобразила минутную задумчивость, на самом деле размышляя о том, в чьи объятия ей бы хотелось в этот миг спрыгнуть нагишом с люстры. Так и не решив этот сложный вопрос, она медленно надела очки и тихо переспросила:

— Завтра?

— Завтра, — подтвердил Майкл. Он был здесь главным и, задавая свой вопрос, Джек успел перекинуться с ним быстрым взглядом.

— Я бы спросила — а почему не сегодня?

Мужчины захохотали. Девочка была явно что надо.

— А не страшно? — спросил Джек. Похоже, он был здесь самый человечный из всех.

— Страшно, мистер Харрисон, — честно созналась Эмили. — Но было бы куда страшней, если бы вы отправили меня гораздо ближе.

— На хер? — это, конечно, Роберт пошутил.

— За дверь, — не удостаивая его взглядом, кротко молвила Эмили.

...В буфете, куда ее привел стремительно потеплевший Харрисон, Эмили поняла, что проголодалась капитально. То ли напряжение дало себя наконец знать, то ли просто заговорила молодая, здоровая плоть, которую Эмили не подкармливала со вчерашнего вечера. С утра она не ела ничего, чтобы изо рта не пахло, хотя полость рта была обработана специальным дезодорантом отвратительного ментолового вкуса.

— Что вы предпочитаете?

— О, благодарю вас, я заплачу сама...

— За что же вы хотите платить?

— ...За яйца!.. — раздался женский визг сзади. Эмили в первый момент ничего не сообразила, так как не видела перед собой никаких яиц, но, обернувшись, увидела в дальнем углу бара блондинку лет тридцати, которая, бурно гримасничая, зажав одно ухо и прижав к другому радиотелефон, орала:

— За яйца, я говорю, тебя ухватил твой банк! Не будь таким геморройщиком, пидор! Мы говорим с тобой не о хирургах мозга и не о голодающих в Африке, твою мать, и не о слепорожденных камчадалах! Мы говорим о нескольких миллионах долларов, сукин ты сын! Элиот! Ты подчистил все до цента, и через три дня тебе выплачивать следующие проценты! Если за эти три дня дело не будет спасено, ты разоришься и пойдешь гулять по Рио с голой жопой! С голой седой старческой жопой!