Холли Шиндлер - Две недели до любви

У меня внутри все обрывается, и я чувствую, как по рукам вверх ползут тошнотворные мурашки.

– Как же так случилось, что ты вернулась позже меня, хотя я весь день выступал на празднике? – спрашивает Брэндон. Нет, даже не спрашивает – обвиняет.

– Ты, очевидно, вернулся буквально только что, даже ужинать не закончил, – возражаю я. – Кроме того, еще совсем рано. Ты не мог остаться допоздна; надо было уступить место настоящей группе, которая будет играть во время танцев.

Я говорю так быстро, что мои оправдания нагромождаются одно на другое, как игроки в американский футбол, и вот уже одного не разглядишь за другим в общей свалке.

Я снова прикасаюсь к губам. Знаю, что это выдает меня с головой, как и умоляющее выражение глаз: я прошу Брэндона ничего больше не говорить. Но он мой маленький братишка, а уж если братья чего-то не умеют, так это держать язык за зубами.

– Так в чем дело, Челс, – начинает он.

Я топаю ногой об пол и шикаю на него.

– Ты что…

– Я ничего, понял? Он мой… мы просто… потому что… байдарки…

Как я ни стараюсь, оправдания мои звучат жалко. Знаете, бывает, когда трясешь пустую бутылку от шампуня, давишь на нее изо всех сил, а получаешь только пару пенно-водянистых капель.

– Да будто ты тут живешь отшельником, – говорю я. – Гуляешь вовсю. Я вообще-то на каникулах, дурашка.

– На каникулах… отдыхаешь от Гейба то есть?

– Брэнд, – шиплю я.

– Мне это все не нравится, Челс. Гейб ведь прошел с тобой через все вот это, знаешь ли. Он не бросил тебя после несчастного случая. А ты…

– А я позвоню ему завтра.

– Ну уж нет, – рявкает Брэндон. – Ты ведь ему и позже звонила. Я-то знаю, как вы… раньше… дома.

– У нас с Гейбом нет никаких «раньше».

– Ну вот и докажи это.

– Тут не ловит сеть, – рычу я.

– И ты думаешь, что в офисе тебе придется пробиваться с боем через толпы желающих позвонить? Сейчас там никого…

– Чего ты пристал? Я позвоню ему, когда захочу.

Но Брэндон трясет головой и кричит в ответ:

– Сейчас там совсем тихо. Почему бы тебе не поговорить со своим парнем в тишине?

– Что-то случилось?

Я вздрагиваю и поднимаю взгляд: в дверях стоит папа. Черный силуэт, какие я видела в полицейских шоу. Мишени, по которым тренируются стрелять.

Но сейчас мне кажется, что весь мир целится только в меня.

Тодд отшатывается назад и ударяется плечом о корпус грузовика.

– Хренов Морган, – кричит Грег, отталкивая меня от Тодда. Я спотыкаюсь. – Слушай, это уже надоедает. Думаешь, мы не потеряли никого, тупая ты скотина?

Он снова толкает меня. Я уже утратил равновесие, ноги у меня заплетаются, и я падаю – дорогими джинсами сажусь прямо в лужу.

– Не так, как я! – кричу я.

– Да я не о Рози. Я о моем друге, – говорит Грег, нависая надо мной. – Ты здесь, но тебя будто нет. Ты прячешься в учебниках, в этих сраных двадцати работах. И мне это надоело! – Он пинает меня по ноге, а потом наклоняется вперед и хватает меня за воротник рубашки. – Хочешь, чтобы я выбил из тебя эту дурь? Я ведь могу, Морган. И мне это понравится. Дай только повод.

Он стоит ко мне вплотную. Пальцы свободной руки сжаты в кулак.

Наконец я поворачиваю плечо и отрываю его руку от рубашки.

– Козел, – бросаю я, поднимаясь и отряхивая грязь с джинсов.

Тодд все еще двигает челюстью, проверяя, все ли с ней в порядке.

– У нас в багажнике шесть банок пива. Мы едем на озеро, – сообщает Грег. – Поедешь с нами, нет?

Я еще не вполне успокоился, но один взгляд на Тоддово лицо (там, где я ударил его, разлилось багровое пятно) – и мне становится его жаль. Не понимаю, чего я так на него взъелся. Почему я так злюсь на все это: на то, что Челси сказала маме про своего бойфренда, на то, что Кензи флиртует со мной, на то, что Тодд строит догадки…

– М-да, след неслабый останется, – говорит Тодд, опускаясь на корточки, чтобы посмотреть на свое лицо в боковое зеркало.

– Ой, да ладно, – отмахивается Грег. – С твоим-то лицом хуже уже не будет.

– Что, сочувствия я сегодня не дождусь? – спрашивает Тодд. – Ну ладно, уверен, какая-нибудь смазливая девчонка в «Заводи» меня бы пожалела.

– Никакой «Заводи». Не сегодня, – отвечает Грег. – Веди машину.

Я трясу головой и забираюсь обратно в свой грузовик. В лунном свете я следую за «шевроле», уже заранее чувствуя на языке металлический вкус баночного пива.

– Нет, – огрызаюсь я на папу. – Ничего не случилось.