Холли Шиндлер - Две недели до любви

– Ты выглядишь прелестно, – говорит он. Ни капли сарказма в голосе. Прелестно. От этого слова по мне бегут мурашки.

Он смотрит на меня все пристальней. Я отвечаю на его взгляд. Жаль, что в этих сияющих зрачках не отражаются его невысказанные фантазии. Больше всего на свете я хотела бы узнать, что девушка, которую он представляет в них, – это я.

Его голова… о боже… его голова склоняется ко мне. Меня колотит так, словно я баскетбольный мяч на паркете.

Он до боли сжимает мне запястье. Но вместо того, чтобы притянуть меня к себе (как бы мне этого хотелось!), он меня отталкивает.

– Прости меня, прости… я… – начинаю я, но Клинт лишь трясет головой.

– Пойду посмотрю, не нужна ли папе помощь с пивом. Вечером там толкучка, – говорит он, отворачиваясь.

И вот я остаюсь стоять здесь, совсем одна. Я чувствую себя распоследней идиоткой.

Кензи ловит мой взгляд с другой стороны улицы и направляется прямо ко мне. Ладно, теперь мне даже хочется, чтобы меня оставили в покое. Пожалуйста, уйди, думаю я. Пожалуйста, уйди отсюда. Но она все равно идет ко мне навстречу.

– Дорогая, ты ошиблась адресом, – говорит она, злобно таращась на меня из-под своей бейсболки.

– Что, прости?

– Ты так усердно притворяешься, что занимаешься спортом… или что вы там должны делать.

– Тебе-то откуда знать?

– О, я много о чем знаю. – Она пожимает плечами. – Например, о том, что Клинт никогда в тебя не влюбится, что бы ты там себе ни воображала.

Я распахиваю глаза, словно сама мысль об этом меня шокирует.

– Это не… я не… у меня…

Но почему-то на сей раз я не могу произнести этого слова. Бойфренд. Вот просто не могу, и все. Как айпод не может проигрывать старые виниловые пластинки. Я так стараюсь придумать, как ей объяснить, что она не права… Мне даже в голову не приходит, что я могла бы просто сказать, что это не ее собачье дело.

– Он – порченый товар, – сообщает она. – Неспособен любить.

Она поворачивается прежде, чем я успеваю отодрать язык от неба.

Бойфренд. Это слово просто отказывается звучать в сладостном воздухе летней ночи.

Стоит такая тьма, что на обратном пути на курорт я чувствую себя ослепшей. Грузовик Клинта дребезжит и так подпрыгивает на кочках, что мне приходится схватиться за торпеду.

– Не переживай, – говорит он. Голос его откалывает кусочки от неловкой тишины, что сопровождает нас от самого Бодетта. – Он нас довезет. Я знаю, что мой грузовик выглядит неважно…

– Нет… Я люблю твой грузовик, – возражаю я.

Или, если быть честной, я люблю находиться внутри. Потому что сижу рядом с Клинтом, и от предвкушения у меня кружится голова. Легкие жжет адреналин – так, как не случалось с того времени, как я покинула баскетбольную площадку.

Боже, я так скучала по этому ощущению. И мне хочется еще.

Клинт со смехом фыркает:

– Да, он просто сама элегантность.

– Нет, ну серьезно. – От нервов на меня нападает болтливость. – Я прямо вижу, как ты ездил на нем в разные места. На рыбалки. Ночи под звездным небом, руки закинуты за голову…

Голос у меня замирает: я смотрю сквозь лобовое стекло на мигающие звезды. Я вглядываюсь в одну из небесных пылинок: звезда Челси Кейс. Ее мерцание превращается в злобный прищур. Она обвиняет меня в ужасных проступках. И она права.

Но вместо того чтобы смутиться, я представляю, как кладу эту идиотскую звезду в рогатку и пуляю ей в другую галактику.

Когда мы приходим к четвертому коттеджу, Клинт раскрывает скрипучую дверь со стороны водителя.

– Я открою, – говорит он, когда я хватаюсь за ручку своей двери. – Подожди.

Он спешит к противоположной стороне машины, и раздается точно такой же скрип, словно в ответ на первый.

Как в замедленной съемке, я опираюсь одной рукой на металлическую рукоятку двери, а другой – на плечо Клинта. Я делаю шаг из грузовика; опускаясь на землю, я оказываюсь куда ближе к Клинту, чем рассчитывала. Я в прямом смысле слова соскальзываю по его груди – и когда лица у нас оказываются вровень, наши губы встречаются.

Поначалу я удивлена этим влажным прикосновением его губ. Я в таком потрясении, что едва ли не отстраняюсь.

Но что-то во мне – какой-то инстинкт – побарывает шок и прижимает меня лицом к его лицу. Я балансирую, стоя на земле одной ногой (другая болтается в воздухе), держась одной рукой за Клинтово плечо, а другой – за дверную ручку. К моему рту прижимается открытый рот Клинта. Он обнимает меня. Я закрываю рот, но он снова разводит мне губы своим языком.