Холли Шиндлер - Две недели до любви

Наш поцелуй напоминает летнюю грозу на Среднем Западе: такой же порывистый и пугающий. Черные тучи и сладкий запах надвигающегося дождя. Когда знаешь, что надо бежать домой, укрыться, но неспособна преодолеть очарование опасности, эту прекрасную дрожь.

Он держит меня, постепенно опуская ниже. Когда наши губы расстаются, я уже стою обеими ногами на земле.

Он отдергивает руки. Я открываю глаза: Клинт уже торопится к своему сиденью.

– Клинт, – начинаю я, но он уже сел в грузовик и отъезжает. – Клинт… – повторяю я.

Дверь со стороны пассажира еще открыта, и мне только и остается, что захлопнуть ее, пока он не умчал прочь.

Я вжимаю педаль газа в пол. Вместо того чтобы взреветь и понестись вперед, мой грузовик как-то странно вздрагивает, словно спрашивая: Чем я тебе так не угодил?

Черное небо за лобовым стеклом не просто клубится; оно сплетается и расплетается, напоминая хвостики, которые так любила носить Рози.

Это небо говорит, что мне следует раскаяться. Но разум не соглашается, начиная вместо этого воображать всякое… Я вижу, как просовываю руку под платье, разглаживая шрам от операции.

За моей спиной гудит клаксон. Но я с такой скоростью мчусь с курорта, что оранжевые огни коттеджа мгновенно исчезают из зеркала заднего вида. И все же звуки клаксона приближаются, словно бросая мне вызов. Я слышу их снова; чей-то грузовик пролетает мимо и почти сносит передний бампер моей машины.

Я нажимаю на тормоз; то же делает и синий «шевроле» передо мной. В свете моих фар обе двери открываются. Из них, перебивая друг друга, появляются Грег и Тодд.

– Искали тебя…

– Подбросили Брэндона до коттеджа…

– Ты на празднике…

– Кензи в жизни еще так не злилась.

– Сразу двоих подцепил, – смеется Тодд, качая головой. – Аж две дамочки выстроились в очередь. Разогнался до сотни километров в час за пару секунд, посмотрите на него, а!

Мной овладевает ярость. Она сжимает мне кулаки и ударяет костяшками пальцев по лицу Тодда. Я слышу треск, когда мой удар попадает ему по щеке.

Я только-только открыла дверь коттеджа, когда раздалось тихое «Эй, Челс», и я взвыла, как Царапка, если застичь его врасплох.

– Брэнд? – хриплю я.

– Угу.

Глаза привыкают к темноте, и вот я уже вижу очертания его головы над краем маленького диванчика в гостиной. Обшарпанные края его кед сияют в луче лунного света, который сочится в комнату из окна. Судя по аромату, исходящему от тарелки у него на коленях, он, уходя с праздника, успел ухватить какой-то кусок мяса с решетки.

– Вы что, домой через Бразилию возвращались? – спрашивает он.

– А ты что, дожидался меня, не смыкая глаз? – поддразниваю я, стараясь, чтобы мой голос звучал безразлично и спокойно.

Но рот мой все еще горит от губ Клинта. Я прикасаюсь к верхней губе, думая, а вдруг он оставил на мне какой-то отпечаток, как девчонки пачкают парней губной помадой.

– Угу, – повторяет Брэндон с набитым ртом.

– И зачем же?

– Потому что у тебя все на лице написано, – резко отвечает он.

У меня в голове мелькает подозрение: а вдруг он видел нас из окна. Он знает, что я только что целовалась с Клинтом? Мое тело застывает, как заскорузлая ветка.

– Объясни, по какой причине ты сегодня ушла, не взяв мобильник? – спрашивает он, наклоняясь в лунном свете, чтобы швырнуть бумажную тарелку на пень, который служит нам кофейным столиком. Он смотрит на меня взглядом, исполненным ярости и отвращения, и кидает на столик мой сотовый.

– Тут связь ни к черту, сам знаешь, – говорю я.

– В городе принимает нормально, и ты это знаешь.

Я слегка вздрагиваю, когда он обращает хмурый взгляд на мою сумочку. Она все еще обвязана у меня вокруг запястья. Места в ней для мобильного явно бы не хватило. Игрушечный крот моего гнева снова поднимает голову, хотя я изо всех сил колочу его своим резиновым молотком.

– А ты что, моя совесть?

– А что, собственной тебе недостаточно? – спрашивает он, выпятив верхнюю губу над брекетами. – Грег с Тоддом забежали в главное здание, перед тем как подбросить меня до дома. – Он вытаскивает комок бумаги из заднего кармана и спрашивает: – Знаешь, что это?

Он дергает запястьем: маленькие бумажные квадратики рассыпаются по кофейному столику рядом со стопкой истрепанных блокнотов, куда мама записывает рецепты.

Я трясу головой.

– Это сообщения. От Гейба. Он звонил в главный офис, искал тебя.