Елена Лабрус: Ветер в кронах

— Автобус будет не скоро. Выходной. Ещё пару часов прождёшь. А так минут за двадцать доедем.

— Я не тороплюсь, — Катя заботливо отряхнула чемодан. «Посмотри-ка, не из пугливых!»

— Как скажешь, — водитель равнодушно пожал мускулистым плечом, обтянутым коротким рукавом чёрной футболки, и машина тронулась так же мягко, как и остановилась.

«И не из навязчивых. Не хватало мне сейчас только каких-нибудь озабоченных, — ворчала девушка. — Хотя какой из него озабоченный? Состоятельный, холёный, брезгливый. Ишь, как сморщился на поцарапанный чемоданчик».

Лёгкая курточка запахнута поплотнее. Хрупкой девичьей рукой изящно подхвачены двадцать три килограмма неживого веса — чуть меньше, чем половина от собственного. И перекинутая через плечо сумка качается как маятник, бряцаньем застёжки отмечая каждый шаг.

— Фух! — привалила Катя чемодан к лавочке.

Гордо, по-пионерски салютовал вскинутый вверх бетонный козырёк остановки, желтела табличка с буквой «А» — чудом сохранившиеся атрибуты советских времён давали надежду, что автобусы здесь всё же ходят. Но ощущение, что, Катя провалилась через дыру во времени в восьмидесятые, не отпускало. Она беспокойно оглянулась.

«Что я там сказала? Ненавязчивый?» — впереди, в кармане дороги стоял уже знакомый крутобокий джип.

— Кто бы сомневался — непростой парень, — увидев номер из трёх семёрок, хмыкнула Катя. Вот эти, все из себя крутые и пафосные, вызывали у неё опасения даже больше, чем какие-нибудь маньяки.

На часах ещё и шести утра нет. Конечно, какие могут быть автобусы! И ждать, действительно, придётся долго.

«Меня караулит, гад? Не подойду всё равно. Пусть стоит. И вообще, мало ли, может он здесь живёт. Бросил машину и ушёл», — Катя гордо тряхнула головой и достала телефон.

Этот друг, товарищ и брат с пятидюймовым экраном и тридцатью двумя гигабайтами памяти дал ей возможность скоротать время и в зале ожидания аэропорта. Не подвёл на засиженной бомжами и мухами автостанции краевой столицы. На этой затерянной во времени остановке Катя тоже на него сильно рассчитывала. Эх, если бы только не севшая батарейка!

Тревожный красный маячок в верхнем углу экрана давал надежду хотя бы на полчаса, но телефон потух уже через десять минут.

Ещё десять Катя просидела, изучая сомнительные граффити на стенах и выковыривая палочкой камень из левой подошвы кроссовка. Минут пять ушло на два глотка воды и рассматривание почти не пострадавшего за двое суток дороги маникюра.

На тридцатой минуте она не выдержала, опасливо покосилась в сторону машины и рискнула проверить, а есть ли кто в ней вообще.

Бесшумно, по асфальту, Катя прокралась к задней двери. Только, заглядывая в тонированное стекло, не рассчитала, что коварное солнце, выползшее из-за горизонта, окажется точно у неё за спиной.

Водитель спал, откинувшись на разложенное сиденье, но тень, возникшая от её головы и приложенных к стеклу ладоней, его разбудила. Он открыл глаза, Катя испуганно отпрянула, но, конечно, поздно.

Дверь машины распахнулась.

— Сказал же, давай подвезу, — он даже не посмотрел на Катю, так и оставшуюся стоять на дороге. Уверенно дошёл до остановки, подхватил, как пушинку, её многострадальный чемодан. И только открывая багажник машины, поднял на неё взгляд:

— Садись уже. Чего стоишь?

А стоять было чего. Спортивный, подтянутый, ростом не меньше метр девяносто, в рванных джинсах и белых кедах выглядел этот атлет сногсшибательно. И пусть его мужественное лицо с щетиной и выступающими скулами девушка назвала бы красивым с большой натяжкой. Просто не её типаж. То, как он двигался, упруго пружиня и слегка покачивая широкими плечами, вогнало Катерину в эстетически оправданный ступор. Как Дед Мороз в рекламе «M and M’s», поверить, что он — настоящий, было трудно.

Красавчик усмехнулся, и, смерив Катю взглядом, открыл дверь:

— Садись, говорю.

Наверное, он привык, что люди так на него реагируют. По крайней мере, никакого беспокойства незнакомец не выказал. Забрался на водительское сиденье. И машина скорее мягко заурчала, как довольный кот, чем завелась.

— Пристёгивайся.

Когда Катерина с третьей попытки так и не смогла выдернуть ремень безопасности, который всё время закусывало, заботливый хозяин машины потянулся ей помочь, и от запаха его парфюма дар речи она потеряла окончательно.

— Нежнее надо, — продемонстрировал незнакомец навыки обращения с чувствительной японской техникой, щёлкнув замком ремня.