Елена Лабрус - Ветер в кронах

Тогда ей казалось это хорошей идеей. Димка переехал. И это оказалось здорово, что он снова был рядом. После работы было с кем поболтать и поделиться последними новостями, в выходные — сходить в кино, а ещё, например, позвонить — и безотказный Димка встретит, поможет донести тяжёлые сумки, приготовит ужин.

Димка нашёл работу и вроде как-то втянулся в столичный ритм, только с девушками этому блондинистому голубоглазому красавцу пока не везло. Не вписался он со своей съёмной коммуналкой и зарплатой консультанта магазина спорттоваров в запросы столичных девиц. А он хотел любви, хотел отношений, хотел посвятить себя кому-то без остатка.

Но рядом была только Катя. И однажды, может, после очередного ужина вместе, может, после просмотра какого-то фильма вповалку у неё на диване, а может, после того, как он ворвался в комнату и застал её в неглиже. Но рано или поздно, а в его голове возник вопрос: «Почему бы и нет?»

И с того дня их многолетняя лёгкая искренняя дружба превратилась в тягостное для них обоих ожидание иных отношений. Из которых бы никогда ничего хорошего не получилось. Они были лучшими друзьями. Он, не смущаясь, покупал Кате прокладки, а тут вдруг начал пытаться ухаживать. Кате было смешно, и всё это казалось глупым. А Димка психовал и начинал на ней срываться. Это грозило катастрофой. Ведь оба они прекрасно знали, что их отношения — не любовь.

Димка обиделся, что она уезжала. Сухо попрощался, провожая её в аэропорту. Но Катя точно знала, что он лучше разберётся в себе, если её не будет рядом. Разберётся и успокоится. И между ними всё будет, как раньше.

Катя окончательно замёрзла уже подходя к дому. Солнце скрылось, и то ли надвигался вечер, то ли дождь — в этом непривычном климате, ещё не отойдя от разницы часовых поясов, понять было сложно.

С сожалением Катя отметила, что у калитки нет чёрного джипа.

Зато в телефоне обнаружила сообщение от незнакомого абонента, номер которого заканчивался на три семёрки: «Ты не поверишь, я скучаю».

«Не поверю. Мы познакомились несколько часов назад», — ответила Катя, натянув кофту.

«Мы спали вместе», — почти моментально прилетел ответ.

«Это ничего не значит».

«Коварная, ты заманила меня в свою постель, а теперь утверждаешь, что между нами ничего не было?»

«А я бы заметила?»

«Придётся повторить».

«Боюсь, я могу быть немного занята. Но, если ты сообщишь заранее, когда…»

Катя вздрогнула, когда телефон зазвонил прямо в руках. Пока они переписывались, она успела вскипятить чайник, заварить себе чай, и даже достала из холодильника купленное Глебом пирожное.

— Да, — сказала она абоненту с номером, заканчивающимся на три семёрки.

— Я устал тыкать по клавишам, — у Кати аж мурашки побежали по коже от его тягучего баса. — Какие у тебя планы на завтра?

— Наверное, встретиться с тобой, — усмехнулась Катя.

— О, нет! — засмеялся он. — Так долго я не выдержу. Хотя меня безумно заводит это ожидание. Меня и голос твой заводит.

— Меня твой — тоже, — закрыла Катя глаза, сама обалдев от своей смелости и слушая, как довольно Глеб смеётся в трубку.

— Это воодушевляет. Только не жди меня. И не забудь замкнуть на ночь дверь. У меня тут непредвиденные дела. Но есть отличный стимул закончить с ними побыстрее.

— Ждать не буду, — соврала она.

— У тебя на шее родинка. Я целую тебя туда.

— А я целую тебя в ложбинку, в которую так удачно ложится твой ключ.

— Я сейчас полез в карман, — заржал он. — У меня там тоже лежат ключи.

— Я очень расстроюсь, если там окажется ложбинка.

Он заржал ещё громче. Она даже отодвинула от уха руку с телефоном.

— А ты мне определённо нравишься, Катя Полонская.

«И ты мне, Глеб Адамов», — мысленно произнесла Катерина, а вслух он ей не дал такой возможности.

— До встречи! — прогудел его бас уже знакомым пароходным гудком, и он отключился.

«Не ждать. Не ждать. Не ждать», — уговаривала себя Катя, таская в комнату коробки с отцовскими бумагами. Их оказалось не так уж и мало. И в поисках места, где они могли до этого храниться, Катя обнаружила пятно от ножек шкафа на крашеном оргалите, слева от письменного стола. Почему-то было жаль этот утерянный шкаф. Жаль, что вообще так вероломно вмешались в отцовскую жизнь: притащили этот китайский ширпотреб, выкинули шкаф, сорвали со стен картины.

«А может это газетные вырезки?» — изучала Катя прямоугольные пятна на выцветших обоях за телевизором.

Она включила плоский ящик и первое же лицо, что увидела в трансляции местных новостей, оказалось лицом мэра города Острогорска — Глебом Адамовым. Так гласила надпись. Но Катя бы его всё равно узнала. Хотя в строгом костюме и белой рубашке от его импозантности резало глаза.