Оксана Головина - Пари на счастье [18+]

— Наташ… Наташ, ты не волнуйся, главное. Нина где?! — прорычал он, оглядываясь по сторонам в поисках дороги.

— Она уже вызвала машину. Лёш, а Лёш… Миша ещё не прилетел, только через час буде-е-ет!.. — застонала бедняжка.

— Всё будет хорошо, он сразу к тебе поедет, как только самолёт сядет.

— А ты-ы? Лё-ё-ёш!

— Я?.. — Громов обернулся, глядя на свою группу, заканчивающую сворачивать оборудование, и едва не застонал, — я тоже буду!

— Точно можешь? — заговорщицки прошептала Наталья, теперь волнуясь за своего пасынка.

— Ещё как могу…

— Ты не на работе, Лёш?

— Не-а… — соврал Алексей, стирая рукавом формы испарину со лба, — я не далеко от твоего роддома. Не волнуйся, всё будет хорошо. Ты справишься, ты у нас умница.

— Машина приехала Лёш… — пропищала несчастно Наталья, — я буду ждать, Лёш…

— Уже бегу…. уже… — Алексей убрал мобильник в карман и обернулся к машине, — Дёмин!! Мне отбежать нужно, я сам вернусь. Вот так нужно!!

Он провёл грязным большим пальцем по шее и, не дожидаясь ответа товарища, побежал к дороге.

— Громов, стой! — прокричал ему кто-то из коллег, но Алексей только махнул рукой, в которой по-прежнему сжимал край каски.

— Громов!

Ладно, по шапке от начальства получит позже, сейчас нужно было преодолеть несколько километров, и постараться не распугать удивлённых жителей города. Нужное ему здание находилось не настолько далеко, чтоб начать паниковать. Но если учесть, что едва держался на ногах после вызова, и одежда не совсем подходила для пробежки, то приходилось, лишь мысленно желать себе удачи.

Зрелище было довольно странное, но что удивительно, прохожие, все как один расступались, пропуская пожарного, видимо считая, что тот нёсся на вызов. Кто-то даже посетовал на зловредные местные власти, которые довели бедных спасателей до кондиции, вынуждая на пожар пешком бежать…

Едва Громов добрался до нужной улицы, то притормозил перед оградой, упираясь руками в колени и переводя дыхание. В горле першило, и он сухо закашлялся, прикрываясь кулаком.

— Вот чёрт…

— Держи, сынок… — раздалось рядом, и Алексей повернул голову на голос, замечая бомжеватого вида мужичка, протягивающего ему помятую пластиковую бутылку, — она чистая, ты не сомневайся. Воды в колонке набрал. Пей, не боись…

— Спасибо, — Громов взял бутылку, следом отпивая холодной воды, и чувствуя долгожданное облегчение, — вы мой спаситель…

Алексей заметил, что пока пил испачкал бутылку руками, и поспешил аккуратно оттереть её, но его только похлопали по спине и не дали закончить «дело».

— Это тебе спасибо, — только и проговорил мужичок, пряча своё сокровище в старую торбу, и не спеша побрёл на другую сторону улицы.

Алексей махнул ему на прощание и быстрым шагом прошёл во двор роддома. Он понятия не имел, куда бежать и что делать. Оставалось подойти к окнам высокого четырёхэтажного здания, остановиться на дороге, усыпанной разноцветными листьями и, щурясь от солнца, глядеть вверх.

Глупое сердце билось часто, и от волнения у него дрожали руки, едва не вынуждая уронить каску. Рядом пристроилось ещё парочка ожидающих, кто с цветами, кто с нелепым голубым медведем, ростом больше самого счастливого отца. Один он походил на чёрта, но во все глаза вглядывался в блестевшие окна, ожидая своего чуда, и заветного звонка.

— Что, жена рожает? — потянул сбоку взволнованный мужчина, сминая несчастные розы.

— Нет, — на чумазом лице Громова сверкнула счастливая улыбка, — мама…

Спустя, наверное, бесконечность, он вновь услышал самую, в этот момент желаемую мелодию, и выхватил мобильник из кармана, роняя проклятую каску на дорогу.

— Н-наташ… Наташ?

— Это Нина, Алексей Михалыч, дорогой вы мой! Даю телефон нашей мамочке, даю…

— Наташ? — снова позвал Громов.

— Я живая, Лёш. Что с голосом-то? — вяло отозвалась мачеха, и его вновь кинуло в жар от волнения.

— Ты умница… а… девочки как? Как они, Наташ?

— Справились девочки. Мы все справились, Лёш. Теперь ты у нас сыночек старшенький, и должен заботиться о своих сестричках! — проворчала Наталья уже бодрее.

— Так и будет… так и будет, — облегчённо вздохнул Алексей и, замечая, как во двор въезжала знакомая машина, наклонился и поспешно подобрал каску, — ты там держись, давай. И ешь хорошо, поняла? Я ведь всё узнаю!

Он отступил под деревья, не желая быть замеченным отцом, который только что вышел из машины. Алексей прислонился боком к дереву, а затем и головой, наблюдая за ним и тихо улыбаясь. Тепло наполнило грудь, и молодой человек проводил Михаила взглядом, видя, как он в волнении ронял ключи от машины, и стянул галстук, не дававший нормально дышать.