Оксана Головина: Пари на счастье [18+]

— Чудесный вечер, не так ли?.. — нервно пробормотал Марев, и осёкся, глядя на вошедших гостей.

Обернулись и стоящие рядом женщины, на какое-то время, откладывая свою «месть».

— Это Громов? — прошептала одна из них.

— Он.

— С дочерью Уварова?.. — ахнула Веселовская, даже подалась вперёд, плохо видя без своих очков, надеясь лучше разглядеть проходившую пару.

Николай почувствовал, как дрогнули пальцы на бокале, едва не переламывая хрупкую ножку.

— Кажется, обломился тебе и с Петром Уваровым контракт, — потянула вторая обиженная мать семейства, — Ташка-то девочка с головой оказалась. Хорошо устроилась…

Николай только пробормотал что-то невнятное, глядя, как замечая несостоявшуюся невестку, не удержала бокал Зоя, проливая содержимое на своё платье. На удачу, сам бокал не разбился, приземляясь на мягкий ковёр, но, тем не менее унизительным было расползающееся по светлому шёлку бордовое пятно.

— Ты только глянь, Ань, — толкнула в бок подругу Горовая, — кажется, и «свёкрушка» щас сомлеет. А-ха-х…

Зоя, пунцовая от смущения, торопливо покинула зал, скрываясь в первой же попавшейся дамской комнате. Уже там, вдали от посторонних глаз, она смогла дать волю истерике, молотя ладонями по раковине, и бессильно шипя на собственное отражение.

Наталья казалась себе в этот час бедной русалочкой. Наверняка именно такие ощущения были и у неё, при каждом шаге. Казалось, что не было и одного человека, который не проводил их взглядом, и неимоверно сложно было не слышать всего этого шёпота за спиной.

Михаил крепко держал девушку за руку, и повернулся к ней, согревая своею улыбкой. Одна она подарила нужное успокоение, отодвигая на задний план блеск и шум происходившего вокруг.

— Выше голову, улыбайся. Ты сегодня королева, — тихо проговорил Громов ей на ухо, продолжая увлекать за собой.

— Правда? — едва слышно прошептала Наталья.

— Правда, — он крепче сжал её ладонь, останавливаясь перед громадной ёлкой, переливавшейся всеми возможными огнями.

Немедленно их ослепили вспышки камер — обычный ритуал, съёмки всех приглашённых гостей благотворительного вечера, сначала здесь, а потом у символической урны, в которую необходимо было опустить чек. Сегодня прибывшие соревновались в количестве нолей, что играло на руку устроителям торжества. Наталья велела себе стоять ровно, и даже улыбаться, что вышло совершенно естественно, стоило заметить стоящую рядом с отцом Светлану.

— Ты моя умница, — прошептала мать одними губами, — и прижалась к боку Петра, обнимая его за руку.

Это придало Наталье ещё большей уверенности. Всё вокруг было совершенно неважным — люди, лица, фальшивые улыбки и шелест дорогих платьев. Просто не отпускать руку, и знать, что не отпустят твоей. Больше ведь и не надо, верно? Слова Михаила были для неё волшебным заклинанием, тем самым, что придавало силы, и дарило надежду.

Громов сказал несколько слов журналистам и увлёк Наталью за собой через зал, направляясь к её родителям. Подумать только, буквально несколько дней назад, лёжа на снегу, под колёсами его машины, она считала себя самой несчастной на свете. А сейчас, идя рядом с этим мужчиной, впервые представая перед родителями, благодарила судьбу, и одного бедового мальчишку, за то, что оставили её в том самом сугробе…

Босые ноги ощущали, как нагрелись на солнце ступеньки, но она не отошла в тень, и как заворожённая смотрела на тихое лазурное море, расстилавшееся до самого горизонта, словно видела его впервые. Морской воздух кружил голову, мягкими порывами солоноватого ветра лаская тело, укрытое лишь парой лоскутков белоснежного купальника. Наталье захотелось раскинуть руки, и просто пищать от восторга, чем она и занялась, будучи уверенной, что никто посторонний этого не услышит.

Только один человек был свидетелем её безудержного счастья и сейчас вышел на небольшую террасу снятого ими бунгало. Михаил усмехнулся, любуясь загорелой девушкой, и тем, как золотистые волосы рассыпались по её плечам, подхваченные ветром.

— Сегодня ты встала раньше меня, — проговорил Громов, и спустился с деревянных ступеней вниз.

Да, сегодня она поднялась раньше, и этому была причина. Это была самая важная причина в её жизни, и усидеть на месте Наталья была не в силах. Какое счастье, что именно здесь, на том кусочке рая, где никто не мог помешать им, она могла признаться. Как воспримет он? Что скажет? Кается, в этот раз они поменялись местами и теперь её очередь была волноваться, и чувствовать, как замирает сердце.