Татьяна Абалова - Станцуй со мной танго [СИ]

Ольга выглядела так соблазнительно, что Дриз невольно поддался, притянул девушку к себе и через ткань поцеловал сосок. Она игриво рассмеялась.

Через полчаса обладательница карточки выскользнула за дверь.

Ближе к вечеру, когда Марк вернулся с завода в гостиницу, мечтая постоять под горячим душем и облачиться в другую, чистую и красивую одежду, ему показалось, что в его номер заселились цыгане. Пакеты, коробки и шуршащая упаковка валялись то тут, то там, а сама королева цыганского табора прохаживалась среди всей этой мишуры в короткой шубке. Конечно же, надетой на голое тело.

Сначала Марк не понял масштабов набега на свои средства. После хорошего секса, когда он «отлюбил» Ольгу в шубке и без нее, расслабленно поинтересовался:

— Надеюсь, ты не опустошила всю карточку?

— Милый, я как раз хотела купить тебе обалденный галстук, когда мне сказали, что средств недостаточно.

Марк не смог говорить. Он хватал ртом воздух, жестикулировал руками, а Ольга хлопала наращенными ресницами и дула губки в ожидании возмездия. Но шопинг того стоил. Тем более, что вещи вернуть не удастся. Как бы сейчас не кричал Дриз, срезанные ценники назад не приделаешь.

— Десять тысяч!!! — голос, наконец, прорезался. Обычно таким кричат петухи по утрам. — Десять тысяч!!!

Вечер был испорчен. На шубке нашлись следы жизнедеятельности самого Марка, поэтому он тут же был объявлен виноватым в том, что милую вещицу вернуть не удастся ни при каком раскладе.

Сулейман своим телефонным звонком прервал штурм душевой комнаты, где забаррикадировалась Ольга, и Марку ничего не оставалось делать, как одеться и спуститься вниз. Блистательная Ольга величественно явила свою персону через час и демонстративно села в другую машину.

— Ах, он не понимает всей хрупкости моего здоровья! — жаловалась она дяде Сулеймана. — А если бы я заболела и умерла? Здесь так холодно… — и зябко поджимала ноги в тончайших чулках и серебряных туфельках, оголяя коленку, которая смотрелась на фоне черной шубки фарфоровой.

— Зачем плачешь, гызым? Хочешь на юг, завтра полетим туда! — со всей широтой азербайджанской души седовласый мужчина жалел несчастную девочку, которую подло обманули и насильно привезли в холодный край нехорошие люди.

— Не переживай, дорогой! — смеялся в трубку Сулейман. — Вылечим твоего Дриза. И за Ольгу не волнуйся. Дядя — вдовец, он любит находиться в обществе женщин и никогда их не обижает. Ольге рядом с ним будет тепло. Если не взбрыкнет, на золоте кушать станет.

— Спасибо тебе, Сулейман, — Скворцов щелкал мышью, направляя стрелку то в вырез Глашкиного спортивного лифчика, то обводя ею едва заметный сосок. На мониторе светилась фотография Глазуновой, застуканной в тот момент, когда она после занятий йогой разговаривала с Виолеттой. — Можешь во вторник отправлять Дриза назад. Все равно от него на заводе толку не будет. Я сам на днях прилечу на тестовый запуск.

— Когда ждать?

— В четверг.

— О, как гостя дорогого встречу.

— Спасибо, но я вечером назад. Здесь дел полно.

«Какая она, Глашка? Замечательная. Нежная, ранимая, — на той стороне замолчали, — с крепким стержнем. Я жалею, что проявил слабость и взял эту шаболду с собой в Питер. Подлость? Да, так это, наверное, и выглядит. Я три года пытался вернуть жену, пока не понял, что все бесполезно. Обмани раз и тебе уже никогда не поверят. Я не стал бы всего этого тебе говорить, но раз уж сама Глаша попросила… Короче, не повторяй моих ошибок, мужик. Иначе я сам к тебе приеду. Ладно. Бывай».

«Какая она, Гладя? Любимая. Я за нее жизнь отдам. Знаешь, когда ее избили из-за Глеба, думал, что умру. Я до сих пор себя сдерживаю, когда прохожу мимо Соньки. Гадина».

«Глашка? Она классная! Я был в нее влюблен с первого класса и если бы не моя Победа, так и сдох бы холостяком. Не, я всегда понимал, что до Глазуновой не дотягиваю. Она умная. Вы знали, что она институт с отличием закончила? А в аттестате всего одна четверка. По русскому. Да только благодаря Глашке я школу вытянул. Рыба за себя и за меня контрольные писала. Почему Рыба? А вы видели ее губы? Это сейчас, когда она стала взрослой, губы на ее лице смотрятся отпадно, а в первом классе… Маленькое бледное личико, серые глазищи и огромные красные губы.

„Оставайся, мальчик, с нами, будешь нашим кролем! Там-парам-там-парам…“.

Ну, вы поняли.

Я и Победу-то заметил только потому, что у нее губы как у Глашки. Кто такая Победа? Виктория, ваш секретарь на заводе. Ага. Это вы мои цветы поперли. Да ладно извиняться. Я же понимаю. Чувства и все такое. Тугрик пошел на повышение. Да и это о Глашке. Сначала хотел ее Гла-гла назвать, потому Туг, но решил, что Тугрик интереснее обыгрывать. Да, я вообще люблю играть словами. Иногда меня заносит, но Глашка понимает. Мы же с первого класса дружим. Вот какая бы девушка вытерпела, если бы я ей начал рассказывать, что такое куни и курва. Победа меня сумкой отходила бы, а эта ничего, смеется. Так это с китайского. Куня — девушка, а курва — … Да, это я ей вечером в субботу звонил. Точно! Одиннадцать было. К ней еще бывший муж приперся. О, блин… Язык мой — враг мой. А! Знакомы? Ну ладно. Василий — это наш техник. Пень. Силой наградили, а черепную коробку заполнить забыли. Каждой бочке затычка, лишь бы выпить и позубоскалить. А? Я стесняюсь. Да нет, не жмусь. Вы у нас Царь. Я хотел Скворечником назвать, но Царь солиднее звучит. Ага, прижилось. Простите… Да, Викуся, бегу, не кричи… Все, труба зовет. Ага. До свидания, Ваше Величество».