Т Смит: Черный

Полностью оголившись, она делает несколько шагов в мою сторону. Я расстегиваю ремень, бросаю его на пол, хотя на самом деле мне хочется связать ее так, чтобы она пошевелиться не могла. Засунув руку в штаны, я высвобождаю свой член. Она опускает на него взгляд и краснеет, а затем на ее лице расцветает улыбка. Вытащив из кармана презерватив, я с легкостью раскатываю его по всей длине члена, как уже делал сотни раз до этого. Она сокращает расстояние между нами и тянется к моей рубашке, но, схватив девчонку свободной рукой за запястье, я разворачиваю ее к себе спиной так, что ее рука оказывается крепко прижата к спине, и толкаю вперед. Ее зад оказывается прямо передо мной. Она ерзает, и от этого я только становлюсь тверже.

— Пожалуйста, — умоляет она. Я пристраиваю член напротив ее киски, дразню, а затем резко вхожу одним толчком. Я так глубоко в ней, она так крепко сжимает меня, и облегчение, которое я испытываю, настолько сильно, что его можно сравнить с экстази. Я вхожу в нее снова, и она принимает меня. Ее руки по-прежнему прижаты к спине.

— Еще, — просит она. Свободной рукой я придерживаю ее за бедро и продолжаю вколачиваться в нее, а ее киска все так же крепко сжимает мой член. Ощущения приятные, чертовски приятные.

Кончив, я толкаю девчонку вперед. Она ударяется лицом об пол, но не произносит ни слова. Стащив презерватив, я швыряю его на пол. Застегиваю брюки и хватаю ремень, но прежде, чем надеваю его, в голове проскальзывает мысль связать ее и удерживать здесь. Но меня останавливает крик — крик женщины.

Я счастлива.

Потом мне становится грустно.

Я парю.

Затем падаю.

Кричу.

И плачу.

А потом вижу его — ангела, но внешне он скорее напоминает дьявола. Он склоняется надо мной, и я касаюсь пальцами его лица.

Я должна коснуться его.

Должна почувствовать.

Он вздрагивает, будто я обожгла его. Может, и правда обожгла?

Он стоит.

И смотрит.

Расхаживает из стороны в сторону.

А затем кричит.

Какой красивый дьявол.

Этот крик напоминает зов тьмы к тьме, зов одного одиночества к другому.

Не понимаю, что происходит, но мне необходимо найти источник звука. Распахнув две двери, я будто пинок в живот получаю от открывшейся передо мной картины. Девушка, в которую, как я думал, был влюблен десять лет назад. Она сидит на полу, привалившись спиной к стене, предплечье перетянуто жгутом, из руки торчит шприц, а возле ног растекается лужа крови.

Она поднимает голову и смотрит на меня, как будто узнает меня. Ее кожа вся в синяках, она жутко худая — все ребра можно пересчитать сквозь обтягивающее платье. Глаза мутные, а некогда роскошные блестящие волосы теперь кажутся безжизненными и тусклыми. Я смотрю по сторонам — остальные девчонки уже без сознания под кайфом. Я расхаживаю из стороны в сторону, пытаясь придумать, что делать. Просто оставить ее здесь? Я не знаю эту женщину, понятия не имею, кто она теперь. Но тут она бросает на меня такой взгляд, будто узнает, и из моего горла вырывается крик.

Я не могу бросить ее здесь, в прочем, бродяг я тоже не подбираю. Ее взгляд приклеен ко мне, будто она пытается предугадать мои действия. Но я знаю, что на самом деле она просто под кайфом. Что бы она там ни вколола себе в руку, это затуманило ей мозги.

Не двигаюсь, просто стою. Стою неподвижно, не зная, как поступить или какое принять решение.

Тогда мне казалось, что я влюблен, но теперь я уже не так уверен. То, что я испытываю к ней, довольно необычно. Благодаря ей я могу чувствовать, из-за нее мое сердце учащенно бьется, хотя я и не думал, что оно способно на это. Она необычная, даже необыкновенная. Странная, но красивая.

Она стонет, тем самым прерывая мои мысли о ней. Она не узнает меня, уверен в этом. Она бы сказала хоть что-нибудь, если бы узнала. Но она ни слова не проронила. Я знаю, что она может говорить, и знаю, что даже способна кричать, потому что она поворачивается к девушке, сидящей по соседству, которая как раз втыкает себе шприц в руку, и требует вернуть его ей. Соседка либо не слышит ее, либо предпочитает делать вид, что не слышит, и вводит содержимое шприца себе в вену. Роуз наклоняется вперед, слепо шарит руками по полу, пытаясь нащупать хоть какие-нибудь наркотики. Я качаю головой, не имея ни малейшего представления как же мне поступить.

— Пришел трахнуть нас? — ее голос звучит надтреснуто, совсем не похоже на то, как он звучал раньше. В нем появилась какая-то хрипотца. Роуз смотрит на меня. Она уже лежит на полу в луже собственной крови. Она улыбается мне и отключается. Не знаю, как много крови она потеряла, но даже закрытые глаза не скрывают, что ее душа мертва.