Т Смит: Черный

Я смотрел на нее и гадал, что мы здесь делаем. Ни я, ни она не произнесли еще ни слова с тех пор, как прибежали сюда. Она стянула свои грязные брюки вниз, и они упали на землю, а затем сняла майку. Ее длинные волосы скрывали ее, но я все же разглядел очертания ее тела.

— Искупаешься со мной? — спросила она, глядя на меня. Я задумался над ее предложением: я все равно уже здесь, так почему бы и нет? Но затем меня охватили сомнения. Я вспомнил, что мне следует быть в другом месте и что мне светит хорошая взбучка, если я там не появлюсь. Потом решил, к черту. Купание с ней стоит любой взбучки . Я сбросил джинсы и остался в боксерах, швырнул футболку на кучу ее одежды и снова посмотрел на нее. Она наблюдала за мной и мне это понравилось. Девчонка снова схватила меня за руку, переплела наши пальцы и начала отсчет.

— Раз, — выдохнула она. — Дождаться не могу, когда смогу сбежать из этого места.

— Два, — она снова вздохнула. — Хочу, чтобы меня любили, — я наблюдал за ней со всевозрастающим интересом. Она такая необычная. Она посмотрела на меня, и я увидел, как по ее щеке катится одинокая слеза. Такая одинокая . Она кивнула мне, предлагая закончить отсчет и озвучить свое желание, но я не знал, что сказать. Я напряг мысли, но в голову так ничего и не пришло.

— Три, — в итоге выдал я, а она сжала мою ладонь. — Хочу, чтобы меня больше не били.

И мы прыгнули.

Вода оказалась такой холодной, что по спине у меня забегали мурашки. Наши руки разъединились, когда мы коснулись воды. Я вынырнул первым, но нигде ее не увидел. Я отчаянно озирался вокруг. Не могла же она утонуть. Она ведь умеет плавать, да? Внезапно она обхватила меня за шею руками и потянула вниз. Она рассмеялась возле моего уха, когда ей не удалось утащить меня слишком глубоко. Ее смех — самое красивое, что я когда-либо слышал в своей жизни. Мне хотелось услышать его еще раз, хотелось слышать его постоянно.

— Ты мне нравишься, — прошептала она, и я сразу же задался вопросом почему. Как такой красивой девушке могу нравиться я? Все в школе ненавидят меня, люди меня побаиваются. Со мной никто не разговаривает, все всегда стараются отводить взгляд в сторону. Тем не менее, она здесь, приклеилась к моей спине и смеется мне в ухо.

— Ты ведь знаешь, кто я? — спросил я, а затем начал плавать. Она прижалась к моей спине, обвила ногами мою талию и смеялась всякий раз, когда я нырял и выныривал вместе с ней на спине. Мне удалось развернуть ее так, чтобы мы оказались лицом к лицу. Она смотрела на меня, и мне удалось разглядеть синеву в ее глазах, а на лице у нее играла широкая улыбка. Я приподнял ее как можно выше и швырнул спиной в воду. Смеясь, она вынырнула, подплыла ко мне и снова прицепилась к моей спине, обвив ногами талию. Я плавал кругами, выматывая себя, а она что-то безмятежно напевала. Мне в ней это понравилось.

— Мне пора домой, уже поздно, — сказала она и, лежа на спине, уплыла в сторону скалы, где нашла выступ и быстро вскарабкалась наверх. Она быстро оделась, но прежде чем исчезнуть из виду, крикнула мне:

— Приходи завтра в школу, — а затем исчезла.

На следующий день мое лицо было не так сильно покрыто синяками, как обычно. Накануне вечером я все же сделал свою работу, но было уже слишком поздно, поэтому меня все же избили: я получил синяк под глазом и мне, скорее всего, сломали ребро, но все равно я собрался идти в школу. Когда я пришел, она сидела с очками на носу на крыльце, уткнувшись в книгу. Мне хотелось похлопать ее по плечу, сообщая, что я здесь. Но затем я передумал и просто прошел мимо нее. Но она заметила меня, выбросила вперед руку и схватила меня за лодыжку. Моим первым инстинктом было ударом отбросить ее руку, но я не хотел рисковать и причинять ей боль. Она оторвалась от своей книги и посмотрела на меня, и в тот день ее глаза напоминали темно-синее грозовое небо. Она улыбнулась и встала.

— У нас у обоих математика, — сообщила она, вручила мне свою сумку, а сама снова склонила голову и углубилась в чтение. Я забросил ее сумку на плечо, и мы пошли на наш первый урок, а по пути на нас удивленно оглядывались.

До конца занятий она не проронила ни слова. Просто сидела рядом и не отрывала взгляда от книги.

— Думаю, мы должны поцеловаться, — под конец уроков заявила она, положив голову на парту и глядя мне в глаза. Я поморщился в ответ на ее предложение, потому что из всего сказанного ею эти слова были самыми странными. Принимая во внимание, что вчерашний вечер сам по себе был необычным, но это ее заявление оказалось еще необычнее.