Кэтрин Райдер - Поцелуй меня в Нью-Йорке [litres]

Шарлотта останавливается, уставившись на арку. Я очень надеюсь, что она не попросит меня сфотографировать ее. Или, что еще хуже, не сделает селфи… Но она, похоже, не из зацикленных на себе девушек. И мне это нравится.

– Пенни за твои мысли, – говорю я, потому что мне больше ничего не приходит в голову.

Шарлотта улыбается мне в ответ:

– Разве вы, американцы, не говорите: « Цент за твои мысли»?

Я показываю девушке язык.

– Ага, потому что это конечно же звучит намного лучше, – усмехаюсь я.

Шарлотта снова переводит взгляд на арку, все еще улыбаясь:

– Цент за твои… мысли… чувства… Нет, ты прав, пенни звучит лучше. – Улыбка мгновенно исчезает с лица девушки. – Я думала о том, как этим прохожим повезло… Они запланировали провести Рождество здесь. И они не одиноки.

– Ты на самом деле никого не знаешь в Нью-Йорке? – спрашиваю я. – Ну, естественно, кроме меня. Разве ты не провела целый семестр в школе? Наверняка ты завела каких-то друзей.

– Ну да, завела. – Шарлотта засовывает руки в карманы, поднимая плечи и переминаясь с ноги на ногу от холода. – То есть не то чтобы прямо друзей, но были девушки, с которыми я сидела вместе за обеденным столом…

Я наклоняюсь к Шарлотте, чтобы встретиться с ней взглядом:

– И дай угадаю… Объявился Колин, и все изменилось? – Девушка кивает. – Ну, думаю, твои соседки за обеденным столом смогут сойти за старых друзей. В конце концов, они для тебя здесь самые близкие.

– Думаешь, мне стоит им написать? – неуверенно спрашивает Шарлотта.

О, я в этом не сомневаюсь. Потому что ее старые-новые друзья должны быть явно лучше, чем кто угодно из моей школы… Из тех, кто может ответить на мое дурацкое сообщение.

Но я стараюсь не казаться слишком возбужденным, когда говорю:

– А почему бы и нет?

Шарлотта пожимает плечами, достает телефон и отправляет несколько сообщений.

Закончив, она кладет телефон обратно в карман своей куртки и поворачивается, чтобы посмотреть на меня. Так мы и стоим, смущенно уставившись друг на друга, потому что впервые за три часа – или сколько мы там знакомы – нам нечего сказать друг другу.

Мне давно следовало к такому привыкнуть, потому что с Майей это происходило довольно часто. И только сегодня я задумался о том, не было ли это явным признаком того, что мы не подходили друг другу?

Или, может, мне просто плохо даются разговоры с девушками?

Но с Шарлоттой я не паникую, как паниковал, когда такое случалось с Майей. Тишина, конечно, неловкая, но не кажется такой уж страшной: Шарлотта скоро уедет и, скорее всего, забудет обо мне даже раньше, чем выпьет дома свою первую чашку чаю.

И затем она наконец нарушает тишину:

– Итак…

Я понимаю, что девушке так же неловко, как и мне, и я наконец выдавливаю из себя хоть что-то:

– Каковы твои дальнейшие желания?

Шарлотта уставилась на меня, явно не поняв мой вопрос.

– Я имею в виду, чем ты хочешь заняться? Это твои последние несколько часов в городе, и мы не можем просто стоять и ждать, когда кто-нибудь ответит на наши сообщения.

Если мой телефон зазвонит, это, так или иначе, будет кто-то, кого я не хочу видеть.

Шарлотта смотрит на тротуар, и от улыбки на ее щеках снова появляются ямочки. Да почему я все время обращаю на это внимание?

– Ну, полагаю, есть кое-что… – Она явно нервничает, говоря это. Вот черт, она попросит отвести ее на Эмпайр-стейт-билдинг. Зуб даю, так и будет. – Но это немного глупо.

Точно, она хочет на Эмпайр-стейт-билдинг.

Шарлотта бросает на меня полусмущенный-полудразнящий взгляд. Так или иначе, это не приведет ни к чему хорошему.

– Это так банально, но все же… Не знаю, может, это мой последний день в Нью-Йорке, так что он обязан быть веселым.

Следующее, что я понимаю, – мы подходим к входу на станцию «Уэст Четвертая улица», чтобы сесть на поезд до Эмпайр-стейт-билдинг. Шарлотта шагает прямо к лестнице, но я хватаю ее за руку и указываю на кинотеатр через дорогу.

– Может, лучше фильм посмотрим? – спрашиваю я, отчетливо слыша отчаяние, прозвучавшее в моем голосе.

Шарлотта, усмехаясь, бросает на меня такой взгляд, что я сразу понимаю: спорить бесполезно.

– Я же здесь гостья, ты должен хотеть показать мне свой город.

– Ты просто не понимаешь. Канун Рождества. У каждого второго в городе возникает идиотская идея о том, что ему непременно нужно сегодня поцеловаться на вершине Эмпайр-стейт-билдинг под снегом. – Это, возможно, входило в мои изначальные планы на сегодняшний вечер. А может, и нет… – Мы простоим в очереди до самого Нового года.