Беверли Кендалл - Ловушка

Я спрашиваю о Тесс и Даге, а потом сразу же вешаю трубку. Ключ для избежания спора — не затягивать разговор, иначе он растянется на слишком долго и неизбежно приведёт к Пейдж, а разговоры о Пейдж — это нарушение условий сделки. Конец разговору. Я не стану о ней говорить. И Диана это знает. Но её ничего не останавливает. Неа, моя сестрица превращается в бульдога, когда дело доходит до моей бывшей девушки и ребёнка.

До родов Пейдж осталось десять дней, а от моей сестры ничего не слышно почти месяц. Совпадение? Возможно. Кто знает.

Я качаю головой, раздражённый тем, что не могу вытеснить из мыслей надвигающуюся дату.

Завернув за угол, я изумлённо замечаю Зака Пирсона, нашего начинающего квотербека, стоящего у раздевалки. На нём тяжёлая кожаная футбольная куртка, чёрные джинсы и перекинутый через плечо рюкзак. Зак одет и готов уходить, так почему он ещё тут? Тренер Брайтон продержал меня в своём кабинете целых сорок пять минут после тренировки. Я был уверен, что все уже разошлись.

— Что ты до сих пор здесь делаешь? — спрашиваю я, когда подхожу.

— Жду тебя, — отзывается он с открытым, дружелюбным выражением лица. Пирсон хороший парень. Мы много зависали вместе с тех пор, как мой сосед по комнате Стив начал встречаться с лучшей подругой его девушки четыре месяца назад. До этого мы в основном тусовались только когда команда была на выезде. Он мне нравится, но мы не близки, если понимаете о чём я.

Я останавливаюсь перед ним.

— Для чего?

Дёрнув головой в направлении двери, он изрекает:

— Скажу, когда закончишь.

— Что, будешь ждать, пока я приму душ? — осведомляюсь я, вскинув бровь. Тренер рассказал ему о моих плохих оценках?

Пирсон разражается смехом.

— Только час не возись. У меня встреча с Оливией сегодня.

Из того, что я слышал, он видится с Оливией практически каждую ночь, так что ничего нового.

Пожав плечами, я проталкиваюсь в раздевалку.

Пятнадцать минут спустя, с всё ещё влажными после сушки полотенцем волосами, я выхожу из раздевалки и нахожу прислонившегося к стене Пирсона с прижатым к уху телефоном. Заметив меня, он произносит:

— Лив, мне пора бежать. Увидимся позже. — Он тихо смеётся над чем-то, что она говорит, и отвечает: — Ловлю на слове.

Вот ещё кое-что, что я знаю о нашем бесстрашном квотербеке — он по уши влюблён в свою девушку, как когда-то я был помешен на Пейдж.

Пейдж.

Чёрт. Хотел бы я, чтобы в моей голове стояла стальная рабочая ловушка.

— Так ты расскажешь мне, что всё это значит? Тренер тебе что-то сказал? — спрашиваю я, пока он пересекает холл, направляясь в мою сторону.

Затолкнув телефон в карман куртки, Пирсон подстраивается под мои шаги, в то время как мы плечом к плечу идём на выход.

— Оливия сказала мне, что ты не едешь домой на каникулы, — роняет он, склонив ко мне голову.

Оливия в моём классе по политологии в этом семестре. Я познакомился с ней через Пирсона, и когда мы на прошлой недели прохлаждались в классе, я ненароком сболтнул, что не собираюсь домой на Рождество.

— Да ладно, пустяки.

— Эйприл говорит, что твой сосед собирается в какой-то круиз по воссоединению семьи, — говорит Пирсон, продолжая копать.

Я бросаю на него взгляд, пока мы идём через короткий коридор, ведущий на парковку.

— Да. — У меня такое ощущение, будто я знаю, куда ведёт этот разговор.

— Почему бы тебе не поехать домой со мной? Мама жалуется, что ей некому печь и готовить теперь, когда мой брат от нас отбился.

Я блекло улыбаюсь самому себе. Рефлексы на уровне.

— Нет, старик. Всё хорошо.

Господи, может ли моя жизнь стать ещё хуже. Я официально объект жалости.

Пирсон толкает дверь, и порыв ледяного ветра ударяет в лицо. Я ограждаюсь плечом от ветра и следую за ним в зимний вечер. Земля укрыта парой сантиметров снега, но, по крайней мере, метели нет и дороги чисты. В шесть уже стемнело, но парковка хорошо освещена и почти пуста, не считая мою машину, несколько других и грузовик Пирсона.

— Ты поедешь домой со мной.

Я качаю головой.

— Мне и здесь хорошо.

Мой телефон начинает звонить, прежде чем Пирсон успевает настоять. Засунув руку в карман куртки, я бросаю быстрый взгляд на экран, и у меня замирает сердце.

Диана.

Я останавливаюсь в полушаге и вскидываю палец Пирсону с просьбой дать мне минуту. Он кивает и продолжает идти. Я поворачиваюсь к нему спиной.

Едва прижав телефон к уху, я слышу задыхающийся голос моей сестры:

— Пейдж рожает. — Пауза, и моё сердце теперь буквально застревает в горле, препятствуя словам. — Думала, может, ты захочешь знать.