Екатерина Смолина: Одинокий фонарь

Сощуренный взгляд был обращен в мою сторону. Главное, сразу не смеяться.

– Дамьен? Это собака? – пытливо наклонил голову вбок.

– Кот, – улыбнулась, не выдержав.

Просто он так мило нервничал, что удержаться было невозможно!

– Ах, ко-от… – улыбнулся Макс, качнув головой с легкой укоризной. – Кот это важно. Братьев наших меньших нужно любить и оберегать. Катюш, давай я тебя хотя бы до дома подвезу, если ты пешком. Погода-то не самая теплая…

Мы поехали. Тонкий аромат роз, летнего дождя и терпкого одеколона обаятельного человека смешались в один уютный прекрасный вечер, и шуршание упаковки букета, смешанное с шелестом покрышек об асфальт, придавало ему очарование романтизма. Оказалось, что у Макса тоже есть кот, только самый обычный, дворовой породы. Он его подобрал семимесячным котенком, когда тот сбежал из квартиры умершей соседки.

Мы разговорились о корме, и я вспомнила, что у Дамьена совсем не осталось еды. Пришлось проситься в магазин, находящийся совсем не по пути. Но я решила, что раз уж Макс хочет поухаживать, то ему ничего не стоит заехать за едой для кота. Возле полок специализированного магазина для животных (обычный супермаркет Макса почему-то не устроил) мы поспорили, какой корм лучше: «Канин» или «Пурина». Оба были дорогими, но на Дамьене экономить не хотелось. Отъедался он медленно, да и сухарики кошачьи ел исключительно для разнообразия. Все остальное питание мы делили с котом пополам.

Я была за «Канин», Макс нахваливал «Пурину» и еще один неизвестный мне продукт, и дело попахивало ссорой, когда парень с тележкой едва не наехал на меня! Макс сориентировался быстрее, – дернул меня за локоть к себе.

– Поосторожнее надо, парень! – грозно рыкнул на тележечника.

Но тот, казалось, даже и не заметил ни замечания, ни покупателей… Макс нахмурился и двинулся было разбираться, но я остановила.

– Не надо. Ну сами же виноваты, не заметили вовремя.

К моему подъезду мы приехали с внушительным пакетом для Дамьена. После длительных споров Макс уговорил меня купить самый большой, раз коту нравится этот корм, и добавил денег. Я отбивалась, как могла, но отговорить его оказалось невозможно. Даже неудобно стало теперь просто попрощаться, выходя из машины.

– Вот и мой дом… – констатировала я.

Макс кивнул, ничего не ответив. Только посмотрел на меня внимательно. Пауза затягивалась. Я шуршала цветами и не знала, как реагировать. Ну не на чай же приглашать случайного знакомца?

– На завтра планы есть? – решился он. – Суббота, мы могли бы сходить куда-нибудь.

На душе потеплело. Мне хотелось еще раз встретиться, и не в таком виде! Но мои планы на субботу оказались изматывающими физически, так что сама расстроилась, подводя печальный итог.

– Утром мы поедем к ветеринару, потом мне нужно убрать квартиру…

– А в воскресенье?

– Воскресенье… – задумалась я.

– Ты любишь Театр сатиры?

Театр!!!

Я с любопытством кошки воззрилась на ухажера. Очень уж мне нравилось, как он себя ведет. Оставалось неясным лишь, почему он неделю пропадал.

– Люблю, но билеты уже, скорее всего, раскуплены…

– Что-нибудь придумаем. Скучно нам не будет, – многообещающе улыбнулся. – Кстати, может, дашь мне свой номер телефона? Тебя на работе не достать, просто безобразие!

На работе?..

В голове неожиданно сложились некоторые детали, и я ощутила, как жар окатил с макушки до пят. Максим теперь представал в совершенно новом свете, а я – дурочка!.. Ну как же не поняла, что он не простой посыльный? И командировка… Точно – неделя!

– Ты… Вы генеральный директор «Эллады»?..

– Временно исполняющий его обязанности, – нахмурился Максим Станиславович, разглядывая мое лицо и на мгновение остановившись на моих губах. – Я замещаю Чигракова по необходимости. Это что-то меняет?

– Неудобно же, – ответила, растерянно оглаживая упругий контур одного из розовых бутонов. – Получается, что у меня наметился роман с клиентом…

– Можно подумать, что все вокруг святые, – хмыкнул он и придвинулся ближе. – Катерина, ну какая разница, кто кем работает? Неужели у офисных работников любого ранга не бывает после работы личной жизни?

– Бывает, наверное, – ответила эхом, попавшись в ловушку внимательного взгляда.

Откинувшись на подголовник и прямо глядя в глаза, Макс словно обнажал мою суть. Мне некуда было спрятаться от его откровенности, и дело было вовсе не в его словах. Он умудрялся походя каждый раз задеть в душе что-то очень личное. Поступком, взглядом, жестом. Люди, с которыми можно помолчать, не испытывая неловкости, называются близкими. Только становятся они таковыми лишь спустя время. Макс же просочился в мою душу едва ли не с первых часов знакомства, не оставляя и повода для настоящей неловкости. Такими бывают только очень близкие друзья. Только они могут честно поддержать в любой тяжелый момент, и только с ними приятно разделить ошеломляющую радость.