Маргарита Ардо - Как до Жирафа 2. Сафари на невесту [СИ]

Мы ринулись вчетвером к внедорожнику. Камни буквально кусали нас за пятки. Андрей схватил меня за руку и потянул вперёд, как паровоз. Полицейский тащил буксиром измочаленного и охромевшего Бадри. Андрей засунул меня на переднее сиденье. Полицейский пнул Бадри назад, сам сел в машину. По крыше шандарахнуло так, словно с балкона ведро с песком уронили. На новенькой верхней части салона образовалась внушительная вмятина. Ещё от одного удара лобовое стекло пошло трещинами. Но полицейский хладнокровно нажал на педаль и с визгом шин с места сдал назад.

Сердце моё колотилось. Кажется, скоро я привыкну ездить задним ходом на страшной скорости. На этот раз Андрюша крепко держал меня в руках. В свете фар было видно, как по нашему следу падают градом камни. Я забыла, как дышать…

Но грузинский полицейский не только выглядел, как герой боевика, он и выходил из экстремальных ситуаций так же. В считанные минуты мы оказались у развилки, и агрессивная скалистая стена осталась позади. Мы развернулись и поехали по лесной дороге вниз. Обратно. Все шумно выдохнули. Но я без облегчения.

Бадри был здесь! Пока он рядом, я бы не могла расслабиться и сказать, что всё хорошо.

Я с опаской глянула назад и с удивлением обнаружила, что Бадри сидит за решёткой, пристёгнутый к ней наручниками. Ого!

В оконце из-за его спины на меня смотрела странная рогатая морда. Я моргнула. Она моргнула.

– Меее, – громко заявил баран.

Веско. И этим было всё сказано.

– А вот и спасатели подоспели, – сказал Андрюша.

Нам навстречу ехал целый эскорт автомобилей, а выше стрекотал вертолёт…

Я держал Ромашку на коленях, прижимал к себе. Я вдыхал аромат её волос и ощущал такое трепетное тепло, что немного кружилась голова. Саднили костяшки на кулаках. Ломило плечо и, кажется, под глазом расплывался фингал. По крайней мере, со скулой происходило что-то явно не то, но я был счастлив. Сердце, как фотонный излучатель, расширялось из груди и охватывало её всю, словно пыталось закрыть мою Катю от чужих взглядов магическим скафандром. Правда, никто и не смотрел. Давид внимательно вёл машину, от родственника-гамадрила я закрыл моё сокровище собой. И пусть не зарится! И не бухтит на своём тарабарском! Но я даже к горам Катю ревновал… Вдруг вспомнилась сказка, в которой джинн превращал свою красавицу-жену в крошечную пери и сажал в шкатулку и в карман, чтобы никто не видел. Вот очень правильное решение, я считаю! Где бы только набраться суперпавера, чтобы стать джинном восьмидесятого уровня? Я оглянулся и расплылся в коварной улыбке. Не знаю, что с моим лицом, с мордой похитителя явно я хорошо поработал – ни родная мама не узнает, ни двоюродная.

– Андрюша, от тебя как-то странно пахнет, – проговорила, смущаясь, Ромашка.

Её мягкий нос коснулся моего подбородка.

Я тихо рассмеялся:

– Это не я, это баран. Тот самый, из мешка. Он решил, что он котёнок, и тёрся об меня усиленно, пока я ждал подмогу. У меня теперь штаны с начёсом.

Катя совершенно по-детски хихикнула и погладила мою руку, сжимавшую её талию. Какая же она всё-таки милая!

Родственник из-за решётки что-то недовольно заявил по-грузински наглым тоном и звякнул наручниками. О, требует свободу попугаям?

И тут произошло странное: моя Ромашка отодвинула меня уверенно, выглянула из-за плеча и с воистину сицилийской эмоциональностью выдала такую тираду… кажется, на грузинском, что Давид посмотрел на неё расширенными глазами, а родственник буркнул по-русски с кавказским акцентом:

– Нет! Петь не нада!

Ромашка ещё припечатала его на грузинском. Покраснела и скромно потупив глазки, сказала Давиду:

– Сорри.

Э… что это было? Мне на ухо Ромашка доверительно прошептала:

– Кажется, я научилась ругаться на грузинском. И основные фразы понимать.

– Ну ты даёшь! – присвистнул я. – Какая зараза тебя учила?

– Это на интуитивном уровне, – едва слышно призналась Катя, снова рдея, как вешняя роза, – слух у меня абсолютный, память хорошая, грузинский фольклор с негативной эмоциональной окраской я слышала часто.

– Угу, – хмыкнул я, – значит, бабушке можно материться, а мне нельзя?

Ромашка потупилась, а я шепнул ей в ухо:

– Я всё равно своих обещаний обратно не беру.

Наградой мне была счастливая, лучистая улыбка. Всё бы за неё отдал!

Бешеные горы остались позади, начался лес, в котором я по дороге туда каждый тёмный куст глазами обшарил. И я задумался: довезёт ли нас Давид до Сигнахи? Вроде не его же территория. Только я раскрыл рот, спросить, как впереди раздался громкий шум от лопастей вертолёта, ночь расчертил луч прожектора, и я увидел десяток ярко горящих фар, направляющихся к нам навстречу. О, а вот и спасатели! Кто-нибудь точно довезёт. Правда спохватились они поздно – после арии моей Ромашки грузины уже остались без гор на востоке. Будут выпендриваться, она вообще сделает всю Грузию унылой равниной, и скажет, что так и было. Я невольно почувствовал гордость за мою Катю! Вот вам и скромность! Надо её попросить спеть моему папе что-нибудь, Надя как раз привезла дорогущий набор бокалов из Венеции. И люстру хрустальную.