Айя Субботина - Фокус

Утром я с трудом просыпаюсь только после третьего повтора будильника. Наощупь иду в комнату Сони, бужу ее, качая по кровати, как колбасу, а она сонно хихикает и морщит нос, когда чмокает меня в колючую щеку.

Мы вместе чистим зубы — для этого в ванной стоит специальный приставной табурет. Соня энергично елозит щеткой во рту и потирает сонные глаза, лохматая и взъерошенная. Мать говорит, что она похожа на меня на двести процентов, и даже родинка над бровью у нее в том же месте, что и у меня. Уверен, погрешность меньше пары миллиметров.

— Пличеши, — Совушка тянет мне расческу.

Вот так, мне тридцатник, я здоровый, вроде не урод и вполне себе обеспеченный мужик, но мое утро уже четыре года начинается не с минета, а с косичек.

— Причешешь, — поправляю ее, на всякий случай в зеркале показывая, как нужно держать язык, чтобы твердо и правильно выговорить «р».

Соня дует щеки от усердия, повторяет, пока я наскоро завязываю ей косичку, делая мысленную заметку, что в выходные нужно обязательно сводить дочку в парикмахерскую, потому что челка уже лезет в глаза.

— Одеваться сама, — сдерживаю натиск ее капризов. — Пять минут. И завтракать.

Черт, будет когда-нибудь день, когда мы не опоздаем в детский сад?

Уже на кухне, быстро справляясь с овсянкой и яблоками, вспоминаю, что собирался поблагодарить Писательницу за сказку, которая пришлась очень вовремя. Не хочется писать банальщину, так что просто фиксирую телефон между солонкой и перечницей и нажимаю на кнопку видеозаписи.

Глава пятая: Йори

После вчерашней короткой переписки, можно сказать, что я больше не спала, чем спала. Закрывала глаза, ненадолго проваливалась в дрему, а потом просыпалась без причины. Сперва в два часа ночи, потом в четыре. Даже чай себе сделала и отыскала скучную книгу, но в итоге уснула только под утро, когда рассвет заглядывал в окна серыми тучами непролитого дождя.

В итоге просыпаюсь только около десяти и с неприятной покалывающей болью в висках. Габриэль — мой кот — сидит на соседней подушке и осуждающе смотрит на нерадивую хозяйку. Даже не мяукает — просто открывает рот и издает курлыкающий звук.

— Прости, мужчина моей жизни, — глажу его за ухом, и Габриэль тут же мягко, не выпуская когтей, «бьет» по моей руке лапой. — Ладно, пойдем завтракать.

Я его разбаловала, потому что вместо покупных консервов и, боже упаси, сухого корма, сама готовлю ему тефтели из рыбы и мяса. Хорошо, что делаю небольшой запас на пару дней, и сегодня у меня как раз осталась последняя порция. Пока Габриэль с урчанием трескает вкусняшки, вспоминаю, что телефон до сих пор лежит под подушкой, а на часах уже одиннадцатый. Наташка меня точно убьет!

Ожидаемо, у меня три пропущенных входящих, десяток писем в почту, заспамленный вайбер и отметка о входящих сообщениях в ВК. Еще и значок батареи показывает, что до разрядки осталось только шесть процентов.

— Только не говори, что ты снова ушла в свое важное творчество и поэтому не слышала телефон, — ворчит в трубку моя самая лучшая подруга.

— Я плохо спала, утром не услышала будильник.

— У нас все в силе?

Вообще, конечно, мне не хочется никуда идти, но еще до Нового года мы договорились, что пятого числа сходим на выставку украшений ручной работы, и даже пообещали сдерживать друг друга от бессмысленных покупок. Хотя, конечно, когда дело касается серебряных украшений с натуральными камнями, меня «тормозить» бессмысленно. Даже у таких скучных Синих Чулков как я есть хотя бы одна роковая слабость.

— Ты уже в курсе? — спрашивает Наташа, и я безошибочно узнаю настороженные нотки в ее голосе.

— В курсе… чего?

По памяти ничего такого в голову не приходит, но мы знаем друг друга почти со школы, и я научилась распознавать все оттенки ее голоса. Вот сейчас она явно скажет что-то такое, что меня удивит и вряд ли приятно.

— Костя разводится.

Я на минутку прикрываю глаза, и в ноздрях появляется запах горького дождя. Понятия не имею почему именно горького, и почему именно этот запах вызывает во мне приступ удушья. Я ведь люблю и дождь, и туман, и обожаю гулять под зонтом даже если ливень стеной.

«Спрячь этот щенячий взгляд…»— колотится в голове.

Я надеялась, что все пройдет. Через полгода. Через год. Через два. Но прошло четыре, а мне все так же больно.

— Пусть разводится. — Наташа не может этого видеть, но я все равно пожимаю плечами.

— Он спрашивал о тебе.

Открываю рот, чтобы спросить, что именно Его Величество соизволило обо мне спросить, но не произношу ни звука.