Юго Вебер - Герань мистера Кавендиша [СИ]

Узнав у пробегающей мимо девушки, где находится столовая, я поднялась по широким ступенькам и вошла в большой красивый зал с видом на студгородок. Здесь тоже кипела жизнь — все столики были заняты, как раз началась длинная перемена. В воздухе витали соблазнительные запахи творожной запеканки и жареного картофеля. Протиснувшись мимо ряда стульев, я подошла к прилавку.

— Чего? — спросила молодая женщина в колпаке не слишком приветливо.

— Здравствуйте. — сказала я как можно более учтиво. — Я ищу работу. У вас нет работы?

Вся очередь, стоящая передо мной и за мной, обернулась, оценивающе глядя на меня. Я только улыбнулась в ответ. Женщина за прилавком тоже посмотрела на меня оценивающе.

— Что ты умеешь?

— Да я все умею. — я сказала чистую правду. Чего я не умею делать на кухне?

— Раз ты все умеешь, давай приступай к работе. — Она жестом пригласила меня пройти за ней на кухню. — Будешь мыть посуду. Вот тебе фартук и перчатки. Приступай. Зарплата каждый месяц, минимальная ставка 700.

— Отлично! — я расцвела. — Спасибо!

Вот так и началась моя самостоятельная взрослая жизнь.

Я так самоотверженно мыла посуду и помогала на кухне, что очень скоро обрела много новых друзей и хорошую репутацию. Женщина, принявшая меня на работу, Ольга, оказалась очень веселой и интересной. Так же со мной на кухне работали Эльнар и Жозефина — очень экстравагантная парочка, имеющая свой собственный язык-шифр и общающаяся на нем практически все время. Иногда я подменяла Ольгу у прилавка и завела несколько друзей и много хороших знакомых среди студентов и преподавателей, которые тоже сюда ходили.

У преподавателей было свое место — это крытый балкон, выступающий полукругом из здания. В теплое время года все окна там затягивались сеткой и открывались, а когда наступали холода, там включали отопление и сквозь закрытые окна можно было любоваться метелями и ливнями. Через две недели после моего поступления на работу, я стала подменять и официантку, Зою, которая весной очень часто болела. Студенты забирали свои подносы сами, а преподавателям носила заказ официантка. Однажды, раскладывая на профессорском столе заказ (картофельное пюре, свежий огурец и стакан сока) я стала свидетелем разговора профессора зарубежной литературы и его коллеги.

— Дорогой Аристарх Бенедиктович, вы же понимаете, что проза сестер Бронте не может сильно отличаться друг от друга! Спорю, что если студенту дать почитать пару строк из «Джейн Эйр» и из «Грозового Перевала» — они даже разницы не почувствуют! — сказал первый преподаватель, высокий темноволосый пожилой мужчина.

— Анатолий Степанович, то, что они были сестрами не роднит их как писательниц! — возразил второй — плотный лысеющий еврей. — Вы как ученый должны знать, что даже близнецы во многом отличаются, а если брать во внимание то, что писательский талант — это результат кропотливой работы человека над своим врожденным даром, то здесь и речи быть не может о каком-то сходстве стилей или обязательном повторении оборотов речи.

— Если учесть, что они выросли в одном доме и общались друг с другом, то в их книгах должны быть какие-то схожие моменты, вызывающие дежавю у тех, кто читал ранее произведение другой сестры.

— Но стиль письма может отличаться от стиля общения! Автор может сам выработать тот или иной стиль для написания книг, и он может в корне отличаться и от его собственного стиля общения, и от стиля письма родственника! — выпалила я, и тут же осеклась: две пары удивленных глаз смотрели на вмешавшуюся в их разговор официантку.

Я уже приготовилась получить выговор, схватила пустой поднос и крепко прижала его к груди, готовая удалиться в любой момент.

— Устами младенца глаголит истина! — воскликнул Аристарх Бенедиктович, ласково трогая меня за локоть. — Как вас зовут, дитя, и откуда у вас такие мысли?

— Меня зовут Анна Ионеску. Я очень много умных книг прочла в своей жизни. — ответила я, скрывая смущение и радость.

— Вы студентка?

— Нет. Собираюсь поступать этим летом.

— На какой факультет?

Я пожала плечами.

— Вам просто необходимо на факультет литературы, деточка! — Аристарх Бенедиктович улыбнулся.

— Вы всех одаренных студентов у себя собираете! — со смехом упрекнул его коллега.

С тех пор они стали часто звать меня, чтобы принять участие в литературных дискуссиях. Мы могли просидеть полчаса и час, возражая друг другу, соглашаясь, обсуждая последнюю статью в университетском вестнике и поглощая кофе с булочками.