Мария Соареш - Земля любви, земля надежды. Испытание чувств

— Не знаю, — пробормотал себе под нос Винченцо, — в Вероне я не был.

Фарина опять засмеялся и принялся излагать специально для Винченцо содержание пьесы Шекспира. Винченцо, однако, остался равнодушен к страстям юных веронцев — его гораздо больше заинтересовала любовная история Марии.

— Ну и что, она теперь выйдет замуж за своего Тони?

— Не знаю, — пожал плечами Фарина. — Там тоже есть существенное препятствие, почти как у Шекспира. Тони женат, и отец запрещает ему бросать жену, потому что она добрая, красивая и богатая.

— Но Мария тоже добрая и красивая, а теперь ещё и богатой стала, — сказал Винченцо. — А там у него есть дети?

— Нет.

— Тогда это не любовь! — заключил Винченцо. — Иначе я не понимаю, какого рожна ему надо. Вот если б я, не дай бог, потерял свою Констанцию, а потом нашёл её, да не одну, а вместе с Марселло, то разве бы я стал раздумывать? Нет, я бы просто не отпустил их от себя! И никто не смог бы мне тут помешать!

— Когда я оттуда уезжал, Тони ещё не знал, что Мария родила от него сына. Сеньор Дженаро, его отец, попросил Марию пока не говорить об этом с Тони, — добавил Фарина ещё одну подробность, которая вызвала недоумение Винченцо:

— Бред какой-то! Он что, ненормальный, этот сеньор Дженаро? Как можно скрывать от сына такого симпатичного пацанёнка? И ты хорош! Промолчал... А надо было сказать тому Ромео, что он дурак и подлец, если не хочет жениться на Марии!

Фарина восхищённо помотал головой:

— Надо же, запомнил! А я думал, ты так ничего и не понял про тех веронцев.

— Это ты чего-то не понял! — парировал Винченцо. — Спутал грешное с праведным. Далеко этому Тони до Ромео!

— Нет, он любит Марию, — уверенно заявил Фарина. — Я сам видел, как они встретились, и могу утверждать, что любит! Пройдёт немного времени, и они обязательно будут вместе.

— И всё равно я не понимаю, зачем нужно тянуть резину, — остался при своём мнении Винченцо. — Всё так хорошо сложилось: и Мартино вовремя подстрелили, и деньги Мария получила, и Тони нашёлся. Казалось бы, живи и радуйся, купайся в любви и счастье! Так нет, люди обязательно должны попортить жизнь себе и ещё кому-нибудь, желательно, самому дорогому и близкому!

— Кстати, о Мартино, — заговорил на другую тему Фарина. — Там, в банке, у нас из-за него были неприятности. Сам понимаешь, молодая вдова, единственная наследница. Так не она ли организовала убийство своего мужа? А тут ещё я из кожи вон лезу, стараюсь, чтобы она скорее получила деньги. И на меня тоже косо смотрели: кто такой — обыкновенный любовник или, может, соучастник убийства? Потом, правда, навели справки в полиции, и всё утряслось. А здесь всё тихо? Комиссар больше не беспокоил вас?

— Нет, не беспокоил. И у Франсиски вроде не появлялся, мне говорила об этом Катэрина.

— Ну и слава богу, — облегчённо вздохнул Фарина.

— Есть, правда, одна малоприятная новость, — не дал ему расслабиться Винченцо. — Тут выяснилось после твоего отъезда, что Мартино не успел до конца оформить купчую на свою часть фазенды. Всё тянул, что-то выгадывал, надеялся купить у Франсиски и её фазенду — за очень большие деньги. А в итоге оказалось, что бывшая часть Адолфо опять повисла в воздухе. Формально она вроде бы принадлежит нам, как компаньонам Мартино, но деньги он, подлец, так за неё и не внёс. Что будем делать? Искать нового компаньона?

— Нет, на компаньонов нам с тобой не везёт, поэтому больше рисковать не будем, — отмёл эту идею Фарина. — Хватит с нас и двух негодяев, какими оказались Адолфо и Мартино. Причём, последний намного перещеголял первого. Если так будет продолжаться, то на кого же мы нарвёмся в следующий раз? Даже страшно представить!

— Ты всё шутишь, — укорил его Винченцо, — а я уже который день ломаю голову и ничего путного не могу придумать. Так мы досидимся тут, пока к нам придёт Франсиска и потребует деньги за треть фазенды. Интересно, как тогда ты будешь отшучиваться?

Фарина не внял призыву друга и вновь пошутил:

— Лично я был бы счастлив, если бы она сюда пожаловала. Мы давненько с ней не виделись, я успел соскучиться по моей прекрасной кобылке.

— Ты и теперь считаешь её своей? После того, как она изменила тебе с этим фашистом? — изумился Винченцо.

— Это была не измена, — возразил Фарина.

— А что же?

— Не знаю. Может, лёгкий флирт, а может, бедняжка ошалела от свободы, которая на неё обрушилась после стольких лет замужества и траура, — предположил Фарина. — В любом случае она не виновата. Я сам упустил момент для решающего объяснения. Оберегал её, хотел, чтобы всё было романтично и красиво... Но я же не знал тогда, на какую подлость был способен Мартино!