Мария Соареш - Земля любви, земля надежды. Испытание чувств

Сначала они с Фариной танцевали под аккомпанемент Дженаро, потом, сидя за столиком в укромном уголке и попивая вино, вели глубокомысленную беседу о превратностях жизни, и наконец Жустини пригласила уважаемого гостя в свою спальню.

По заведению тотчас же прокатился ропот, поскольку это событие было из ряда вон выходящим. Обычно Жустини, пользуясь статусом хозяйки заведения, не обслуживала клиентов в постели. Доступ к её спальне имел только Маркус, но то была любовь, а не платная услуга, и об этом знали все, включая здешних завсегдатаев, которые давно смирились с тем, что им дозволено лишь издали любоваться аппетитными формами Жустини. И вдруг — такая дерзость! Жустини изменила Маркусу!

— Она влюбилась в вашего приятеля! — сообщила Дженаро вездесущая Малу.

Он, однако, даже ухом не повёл в её сторону. Он не сторож Фарине, и тем более, Жустини — профессионалке, бандерше! И даже не сторож своему сыну, который запутался в амурных делах, что вряд ли кончится добром!..

А между тем Фарина остался очень доволен своим ночным приключением и по-мужски сдержанно поблагодарил Дженаро за содействие.

— Ты только остерегайся Маркуса, — посоветовал ему Дженаро, и очень удивился, услышав от Фарины:

— Я всё знаю. Жустини рассказала мне историю своей роковой любви. А я искренне ей посочувствовал и утешил бедную девушку как смог.

— Да, ты титан! — восхищённо заметил Дженаро. — Умеешь найти подход к женскому сердцу! Наверное, при желании, сможешь обольстить любую красотку?

— Нет, мои чары не всесильны, — с грустью ответил Фарина. — Есть одна сеньора, которая разбила моё сердце, а собирать осколки не хочет. Правда, у меня ещё теплится слабая надежда...

Дженаро нахмурился:

— Эта сеньора, часом, не Мария?

— Ну что ты, как тебе могло такое прийти в голову? — с укоризной посмотрел на него Фарина. — Моя прекрасная Франсиска осталась там, на фазенде. А к Марии я отношусь, можно сказать, по-отцовски. На её долю выпало столько испытаний, а помочь ей, кроме меня, в общем, и некому. Хотя ты тоже мог бы оказать ей помощь, если бы не сбивал с толку своего сына. Нужно быть слепым, чтобы не увидеть, как он любит Марию! Не мешай ему, пусть он сам решит, с кем жить.

— Я и не мешаю, только советую. Ты советуешь мне, а я ему, — съязвил Дженаро.

Фарина усмехнулся, заметив самокритично:

— Да, мы все горазды давать советы!..

Впрочем, Фарина не только давал советы. Он оказывал реальную помощь Марии, используя весь арсенал средств, которыми располагал: трезвый ум, рассудительность, дипломатичность, обаяние, личные связи в итальянском посольстве и в банке. И результат не заставил себя ждать — вскоре Фарина уже смог объявить Марии:

— Дело сделано! Теперь ты у нас будешь богатой вдовой!

Ему удалось доказать право Марии на банковский вклад Мартино, и это оказались очень большие деньги!

— Я и не знала, что речь идёт о такой сумме, — растерянно сказала Мария. — Мартино никогда не посвящал меня в финансовые дела, не говорил, за сколько продал имение моего отца... Спасибо вам, сеньор Фарина! Без вас я бы тут ничего не сделала.

Он ответил с некоторой грустью:

— Моя миссия закончена, я могу ехать на фазенду со спокойным сердцем. Теперь у тебя есть собственный счёт в банке, ты сможешь прекрасно жить и на проценты от вклада. Но будь осторожна! Вокруг столько жуликов, они слетаются на деньги как стервятники. Опасайся их. Если тебе понадобится какой—то совет — я всегда в твоём распоряжении. Ты мне очень симпатична, Мария. Я полюбил тебя как дочь, которой у меня никогда не было...

Фарина так растрогался, что его глаза подёрнулись влагой, и Мария, заметив это, по—дочернему нежно поцеловала его в щеку:

— Я тоже полюбила вас, папочка Фарина! И вы тоже всегда можете на меня рассчитывать.

После отъезда Фарины Мария осталась жить в пансионе Мариузы, хотя теперь, став богатой, могла бы снять и более дорогую гостиницу. Но уезжать отсюда ей не хотелось, потому, что здесь у неё было некое подобие семьи. Она привязалась к Мариузе, к Изабеле, здесь жил Дженаро, и Мария рассудила, что увозить от него родного внука было бы неразумно. Может, глядя на маленького Мартинью, Дженаро скорее поймёт, насколько тот нуждается в родном отце?

— А разве Тони не нуждается в Мартинью? — говорила Мария Дженаро. — Вспомните, как вы страдали от того, что не могли найти своего сына! Вспомните, как тосковали по Тони и казнили себя за то, что были несправедливы к нему! Так неужели вы снова хотите совершить подобную ошибку? Вряд ли Тони будет благодарен вам за то, что вы разлучаете его с родным сыном.