Мария Соареш - Земля любви, земля надежды. Испытание чувств

Франсиска отделывалась односложными ответами, всем своим видом показывая, что не будет вмешиваться в то, что её никак не касается.

— На фазенде не было чужаков до тех пор, пока эти двое не принесли тело сеньора Мартино, — обронила она. — Потом появился Форро...

В самом деле, какое отношение Франсиска имела к произошедшему? Она, как могла, старалась от него отстраниться.

— У Форро уголовное прошлое, — сообщил следователь. — Когда его выпустили, у него не было оружия. Но ружьё легко достать, он мог его спрятать в кустах...

Маурисиу, тут же предложил Омеру своих работников, чтобы они прочесали местность.

Омеру усмехнулся: прошло слишком много времени. Преступник давно спрятал оружие. И, разумеется, не в кустах.

Маурисиу разгорячился. О Мартино он отозвался очень резко: дрянь был человек!

Комиссар поинтересовался, с чего вдруг возникло такое мнение.

— Да все знали, что он — фашист, он своих взглядов не скрывал, и многих вокруг считал неполноценными, — объяснил Маурисиу.

— Вы считаете, что он мог обидеть кого-нибудь из тех пареньков, которые потом принесли его труп в имение? — задал вопрос комиссар.

— Запросто, — уверенно заявил Маурисиу. — Например, Зекинью. Кстати, он тут появился ненадолго, о чем-то побеседовал с приятелями и сразу уехал в неизвестном направлении.

— Неужели? — огорчился Омеру. — А я ведь просил их задержать этого парня здесь, если он вдруг сюда заявится! Форро и Зангон тоже уехали?

— На месте, — тут же отозвался Маурисиу.

— Надо будет с ними побеседовать.

— Но я-то думаю, они не причём, они парни простые, бесхитростные, — высказал своё мнение Маурисиу. — Мне кажется, что дело здесь в больших деньгах, и скорее сеньор Фарина может иметь к этому отношение. Он принял такое деятельное участие в делах молодой вдовушки!..

Глаза Маурисиу вспыхнули недобрым огнём при одном только упоминании имени Фарины. Он был рад поквитаться с новым претендентом на руку и сердце матери, и теперь делал всё, чтобы убедить Омеру в виновности Фарины.

— Да, с ним я ещё буду говорить, — кивнул головой Омеру. — Но больше всего страстей бушует в вас, сеньор Маурисиу, — усмехнулся он. — И, мне кажется, весьма опасных. Я установил, из какого оружия убили сеньора Мартино. Винчестер тридцать восьмого калибра. Надеюсь, у вас в доме такого оружия нет?

— Конечно, нет. Я вообще не умею обращаться с оружием. Разве что в детстве у меня были игрушечные пистолетики. И потом, вы же знаете, комиссар, если собака лает, то не кусается, а в тихом омуте черти водятся, — отговорился народной мудростью Маурисиу. — Что же касается страстей, то фашистов, я думаю, и вы не любите.

Что правда, то правда, комиссар Омеру не любил фашистов.

— Во вкусах мы с вами, сеньор Маурисиу, сходимся, — признал он, и Маурисиу вздохнул с облегчением, а то ему уже было показалось, что на него повеяло ледяным дыханием расплаты за содеянное.

— Был бы здесь Зекинью, он, наверное, ещё что-нибудь припомнил бы, — повторил Маурисиу, отводя от себя подозрения.

Подозрения следователя он отвёл, зато возбудил подозрения матери. Франсиска была в ужасе, услышав, что Мартино убили из винчестера тридцать восьмого калибра.

— Это же ружьё Марсилиу, — проговорила она, когда они остались с сыном наедине. — Ты стреляешь из него с детства!

— И что? — огрызнулся Маурисиу. — Другого такого на свете нет? Или ты хочешь отнести ружьё сеньору Омеру и узнать, не из него ли сделан выстрел?

Маурисиу вызывающе смотрел на мать, и Франсиска подошла к нему, желая приласкать, успокоить, поняв, что явно хватила через край в своих страхах и подозрениях.

— Я хочу спрятать наше ружьё так, чтобы его не отыскал ни один следователь, — ответила она и поцеловала сына.

Но Маурисиу отшатнулся от неё, словно материнский поцелуй был напитан смертельным ядом.

«Нет, он не в себе, — ещё раз убедилась Франсиска. — С ним произошло что-то непоправимое!»

Следователь поговорил с Форро, и тот повторил слово в слово всё, что показывал в прошлый раз, убедив Омеру в том, что не лгал ему. Впрочем, Омеру и без того знал, что отсидевшие вовсе не хотят попасть обратно в тюрьму, кроме самых отпетых и озлобленных, но Форро, по всей видимости, был не из таких. Омеру в первую очередь расспрашивал Форро о Зекинью, который, вполне вероятно, мог быть свидетелем убийства и поэтому, опять куда-то бесследно исчез, будто растворился в воздухе. А может, он и есть убийца?

— Нет, Зекинью никого не убивал, — твёрдо ответил Форро. — А куда он опять умчался, я не знаю.