Вера и Марина Воробей - Три дня без Веры

Входящие — Вера нажала на кнопку.

— Письмо, — сказала она вслух. — Письмо! По-английски Вера читала также быстро, как по-русски, но слова казались какими-то ненастоящими, как будто это был текст из учебника.

Привет, Вера. Спасибо за твое сообщение от девятого ноября.

Как у тебя дела? Я не верю, что за такой короткий срок ты могла забыть английский. Однако нужно заниматься: ты — моя лучшая ученица и не должна меня подводить.

Я, как и говорил, возможно, приеду в Москву на рождественские каникулы, но пока это только планы. Какая в Москве погода? Наверное, холодно. В любом случае в Англии погода хуже: уже неделю идут дожди, я думаю, не купить ли резиновую лодку. На днях мой пес Барни поранил лапу, и я возил его к ветеринару, но теперь он поправился и передает тебе привет.

Что касается моего русского, я пока не сделал успехов: не хватает времени.

Надеюсь скоро получить от тебя ответ. Пока.

— Джим Бриджес, — вслух повторила Вера.

Она несколько раз перечитала письмо, пытаясь вникнуть в смысл каждого слова, пытаясь найти что-то, что могло дать ей надежду: какой-нибудь намек — что-нибудь.

— «Мой пес Барни поранил лапу», — вслух прочитала Вера.

Это уже восьмое письмо — и снова ничего. Никакого намека. И с чего отец решил, что у них роман?

Вера услышала, как кто-то пытается открыть входную дверь, но дверь была заперта изнутри и не поддавалась. «Воры, — пронеслось у нее в голове. А если отец?» Она на цыпочках подошла к двери и посмотрела в глазок.

— Вера, открой, — сказала мама и на всякий случай позвонила. — Это я.

Глупо было держать маму на лестнице, и Вера открыла.

Вид у Ольги Сергеевны был усталый. Она запыхалась от быстрой ходьбы: волосы были всклокочены, а под глазами появились темные круги.

— Вера, что ты делаешь?! Я ушла с работы, бегу к тебе в школу — тебя нет. Я уже в морги хотела звонить, но Сергей Иванович сказал, ты была. Ты забыла дома ингалятор… Вера…

— Я им не пользуюсь.

— Вера…

— Мама, не плачь, не надо.

— Ве-е-ра… Как ты могл-а-а-а…

— Не надо, пожалуйста.

— А-а-а…

— Мама, прости. И разденься — что ты как на вокзале.

Ольга Сергеевна сняла пальто.

— Ты ела? А как твоя астма?

Она говорила без остановки, сама себя перебивала и перескакивала с одной мысли на другую. На минуту Вере даже показалось, что она сошла с ума.

— Надо позвонить отцу, — сказала Ольга Сергеевна, когда немного успокоилась. — Он там с ума сходит.

— Не надо.

— Вера, это твой отец!

— Мам, давай что-нибудь съедим, я так проголодалась.

— Ты ничего не ела? Вера, где ты была?

— У друзей. Я ела, но это было утром.

— У меня еще суп остался. Грибной. Хочешь? — Ольга Сергеевна достала из холодильника кастрюлю с супом, зажгла газ и в изнеможении опустилась на стул.

— Порежь хлеб, ладно?

Вера достала из пакета батон. Она молчала.

— Вера, нам надо поговорить. Я понимаю, с ним трудно. Мне тоже трудно. Но он твой отец. Родителей не выбирают.

— Я понимаю.

— Уйти из дома — это не выход. Ты должна извиниться.

— Я? — не выдержала Вера. — За что? За то, что он роется в моих вещах? За то, что он всех ненавидит? За что?

— Вера, пожалуйста, извинись. Для меня. Его уже не переделать.

— Суп кипит.

Ольга Сергеевна разлила суп в тарелки. Ели молча. Иногда Вера исподлобья поглядывала на мать, и ее сердце сжималось от жалости — такой несчастный у нее был вид.

Когда они поели, Вера собрала тарелки.

— Оставь, — сказала Ольга Сергеевна, — я помою: садись за уроки — у тебя завтра английский. — Мама, я ухожу.

— Что? — тихо сказала Ольга Сергеевна. — Уходишь?

Если она не сошла с ума раньше, то это должно было произойти сейчас. Взгляд у Ольги Сергеевны был такой, как будто у себя на кухне она увидела расчлененное тело. Она мотала головой и бормотала что-то невнятное.

— Нет, — наконец сказала она. — Вера, пожалуйста…

— Ингалятор, — Вера потрясла им в воздухе, чтобы мама убедилась, что она его не забыла, и сунула ингалятор в карман. — На всякий случай. Я буду звонить.

— Вера, пожалуйста. Я больше так не могу… Вера…

Вера приехала в общежитие около шести.

— Зайди в триста двадцать пятую, — сказал охранник молодому человеку, который шел мимо. К ней пришли.

Нина скоро спустилась. Она протянула охраннику какую-то бумажку.

— Это что?

— Временный пропуск.

Охранник повертел в руках бумажку, которую дала ему Нина, недоверчиво посмотрел на Веру, снова стал читать, немного подумал и сказал: