Вера и Марина Воробей - Три дня без Веры

Погода стояла самая что ни на есть осенняя. Хотелось, чтобы наконец наступила зима и выпал снег, но вместо снега начался мелкий моросящий дождь. Гулять под дождем — это слишком, особенно если у тебя нет зонтика. Вера подумала, что в кафе, где она была с Лизой, ее отец вряд ли может появиться, и решила переждать дождь там.

Вера потянула на себя тяжелую стеклянную дверь — в кафе никого не было, кроме пожилого мужчины, который отошел от стойки со стаканом и бутылкой пива и в нерешительности остановился, чтобы выбрать столик. Наконец он сел и, налив себе пива, закурил.

— Путешествие во времени на волнах радио «Семь», — сказал вкрадчивый мужской голос. Оставайтесь с нами.

От этих слов на душе у Веры сразу стало спокойно. Таинственный незнакомец предлагал ей отправиться в путешествие, он требовал ее внимания, он обращался к ней одной, и это было приятно.

Девушка, которая стояла за стойкой, сразу узнала Веру и поздоровалась. Повариха в засаленном фартуке поставила на стойку тарелку с куском мяса и тушеной капустой и крикнула, обращаясь к мужчине:

— Отбивная!

Мужчина неохотно встал.

— Как дела? — спросила она, на этот раз обращаясь к Вере. — Школу прогуливаем?

— Прогуливаем, — честно сказала Вера.

Она заказала горячий шоколад и рулет с джемом.

Сев за угловой столик, Вера достала из рюкзака старый номер «Colors», который купила в метро (новых номеров не было), и, не раздеваясь, потому что замерзла, стала листать журнал.

Стеклянная дверь открылась, и в кафе, отряхнув от капель пестрый зонтик, вошла маленькая испуганная женщина в сером матерчатом плаще. Она заказала чай с лимоном и села, выбрав место у окна. Повесив плащ на спинку стула, она опасливо огляделась по сторонам и задумалась, подперев кулаками некрасивое, мокрое лицо.

Вера долго не могла отвести от нее взгляд: что-то особенное было в ее внешности, какая-то щемящая тоска. Разглядывая ее мокрое от дождя, а может, заплаканное лицо, она испытывала жалость к этой несчастной женщине, но вместе с тем Вера чувствовала непреодолимое отвращение. Ей вдруг захотелось ее ударить.

«Ударить?! Почему?» Но у этой женщины был такой жалкий вид. «И потом, — подумала Вера, — если это неразделенная любовь, то все эти любовные истории гроша ломаного не стоят. К чему этот спектакль? Найдет себе другого любовника».

«Ты хочешь ударить эту бедную женщину?» спросил внутренний голос. «Хочу», — ответила Вера.

Она не могла сказать с уверенностью, почему испытывает к этой женщине такое отвращение. «Предположим, тебя не любят, — думала Вера. Но кто в этом виноват?» Глупо стучаться в закрытую дверь. Глупо сидеть в кафе с заплаканным лицом и, подперев голову руками, пить пустой чай с таким видом, как будто нет на свете никого несчастнее тебя. Глупо. «А я? — подумала Вера. — Чем я лучше? Почему Джим должен меня любить? С какой стати?» Но, подумав так, она с удивлением обнаружила, что за эти два дня ни разу о нем не вспомнила. Мало того, теперь, думая о нем, Вера не испытывала ничего, кроме раздражения. Нет, действительно, она всегда мечтала о мужественном человеке, с которым не страшно идти ночью по улице. О таком человеке, на которого можно положиться. А Джим? Что он видел в своей Англии?

Неженка. Очкарик.

Вера посмотрела на часы — половина двенадцатого. Ей хотелось встретиться с Лизой, но раньше трех она из школы не придет. В кафе, конечно, хорошо, но нельзя же сидеть тут до бесконечности. А если после школы Лиза пойдет к Тусе?

Вера никогда не чувствовала себя так одиноко.

Она давно выпила шоколад и съела пирожное. Оставаться тут дольше было неудобно. Вера решила проведать бабу Зину — в конце концов, не убьет же та ее, если узнает, что она не была в школе. И потом, в кафе было холодно, а баба Зина позовет к себе или в крайнем случае даст ключи. Не сидеть же тут до вечера.

…Вера вышла из метро и почти сразу увидела в толпе бабу Зину, которая шла ей навстречу. Она заметила ее издалека, но сразу не узнала. Баба Зина шла, натыкаясь на прохожих, и, как показалось Вере, плакала, потому что она то и дело вытирала рукавом лицо. Иногда она останавливалась, сиротливо озиралась по сторонам и, всплеснув руками, как будто услышала что-то обидное, снова пускалась в путь.

— Баба Зина! — окликнула ее Вера.

Баба Зина остановилась, посмотрела на Веру и заплакала.

— Баб Зин, ты что?

— Шурка, — сказала баба Зина, продолжая плакать.

— Что-то случилось?

— Шурка, — снова сказала баба Зина и опять не нашла в себе сил закончить.