Дэвид Левитан - Бесконечный плей-лист Ника и Норы

Но я хочу, чтобы эта песня не кончалась. Я всегда думал о каждой ночи как о песне. Или о каждом моменте – как о песне. Но теперь я вижу, что наша жизнь не состоит из одной песни. Мы движемся от трека к треку, от текста к тексту, от аккорда к аккорду. Конца нет. Это бесконечный плей-лист.

Я знаю, что Норе понравится, если я спою для нее прямо здесь, на улице Ладлоу. Но я подожду следующего раза. Потому что я знаю, что следующий раз будет. В ту самую минуту, когда я впервые увидел ее, я уже ждал следующей встречи. Всю ночь я думал о том, как мы встретимся в следующий раз, а потом еще раз, и еще. Я знаю, что в этом есть смысл.

Я вижу, что Джесси так и стоит у поребрика, готовая отвезти нас домой.

– Мы почти пришли, – говорит Нора.

Я останавливаюсь. Мы поворачиваемся друг к другу и целуемся снова. Здесь, на улице Ладлоу. Наступает новый день.

Мой пульс ускоряется. Я прямо здесь, прямо сейчас. Но также я в будущем. Я держу ее, хочу ее, знаю и надеюсь – все одновременно. Мы – те, кто берет эту штуку, которая называется «музыкой», и выстраивает ее вдоль той линии, которая называется время. Мы – ритм, мы – пульс, мы – суть каждого мгновения. И, сделав этот момент нашим собственным, мы делаем его бесконечным. Нет слушателей. Нет инструментов. Только тела, мысли, шепот и взгляды. Это самый безумный концерт в истории, потому что только это на самом деле и важно. Когда пульс ускоряется, все несется вперед.

Я могу оставить себе куртку, я могу оставить себе куртку, ля-ля-ля-ля, Ник любит меня, или я ему по крайней мере нравлюсь, ля-ля-ля-ля, мы с Сальваторе так счастливы, к этой куртке применима только сухая чистка, никакой дешевый отбеливатель не загрязнит ее, ла-ла-ла-ла.

И вот мы снова сидим в Джесси. «Юго»! Ла-ла-ла-ла-ла.

Я сижу на пассажирском сиденье рядом с Ником. И все будто бы совсем как в прошлый раз, когда мы сидели рядом в этой машине, но на самом деле нет. Я больше не сомневаюсь, хочу ли я вообще оказаться рядом с этим человеком, в этой «машине», но у Джесси, как и в прошлый раз, сомнения остаются – она не знает, позволять ли мне стать его девочкой. Джесси снова не заводится. Ник поворачивает ключ, выжимает акселератор и даже произносит пару молитв. Но нет, Джесси даже не думает слушаться.

Ник перестает поворачивать ключ и смотрит на меня.

– Отстой, – произносит он.

Я не могу удержаться от смеха – меня веселит его вид, его измятая одежда, волосы, которые взлохматились от дождя и от моих прикосновений, глаза, в которых застыли отголоски желания и усталости, то, как он выпятил челюсть, рассердившись на Джесси. Я говорю ему:

– У тебя вид, как в той песне Where’s Fluffy, «You Have That Just Fucked Look, Yoko» [26] «У тебя такой упоротый вид, Йоко». .

Думаю, что эта песня была в том плей-листе по случаю расставания, который он сделал для Трис. И, наверное, это лучшая песня из тех, что они сделали до прихода Эвана Э., когда барабанщиком Fluffy был парень по имени Гус Г., ушедший из группы в порыве гнева, когда Ларс. Л. уволил девушку Гуса Г., которая была менеджером группы.

– Ох, Нора, нет покоя моему сердцу, – говорит Ник. А потом добавляет, уже более серьезно: – Дэв считает, что «I Wanna Hold Your Hand» – лучшая песня в истории, потому что в ней содержится суть вообще всей поп-музыки, того, чего хотим мы все: я просто хочу держать тебя за руку. – Ник снимает правую руку с рычага переключения передач и сжимает мою ладонь. – Думаю, в этой идее действительно что-то есть.

– Ненавижу Beatles, – заявляю я. – За исключением песни «Something». Это песня о любви. А Джон с Полом даже ее не писали. Джордж написал. Джордж был крут. А Beatles в целом? Абсолютно переоценены.

Ник отпускает мою руку. Он смотрит на меня, словно либо я только что тронулась умом, либо у него самого вот-вот поедет крыша.

– Я лучше сделаю вид, что никогда этого не слышал.

Ох уж эти мальчики-музыканты и эта их любовь к Beatles – что тут сделаешь? Я наклоняюсь к нему и примирительно целую в шею. А потом спрашиваю:

– Ты и правда написал для меня песню?

– Ага. Но еще не закончил. И даже не думай так снисходительно отзываться о Beatles, а то я никогда ее не закончу.

– Так я могу ее услышать, пусть даже незаконченную версию?

– Нет.

– Никогда? Или конкретно сейчас?

– Сейчас. Не будь такой ненасытной.

Он уже знает меня слишком хорошо.

Он снова поворачивает ключ. И снова, и снова.

– Отстой, – повторяет он.

– Какие у нас варианты? – спрашиваю я.

– Что ж, мы можем поискать кого-то, чтобы нам помогли завести машину. Или просто оставить ее здесь и добраться домой на электричке, а о Джесси позаботиться после того, как немного поспим. Я могу вернуться сюда позже с Томом и Скоттом, чтобы завести ее. Или, знаешь… Я всегда могу решить, что Джесси разбила мне сердце в последний раз, и наконец отдать ее на благотворительность.