Эмма Миллс - До и после (ЛП)

Мне захотелось пойти к нему. Но в то же время... Не знаю. Это дурацкое клише, но, может быть, проще уже не значило лучше.

Я посмотрела на Софи:

— Хочешь пообедать вместе?

Она подняла брови:

— Лопаешь мыльный пузырь?

— Я не знаю, сможем ли мы быть друзьями, если ты постоянно будешь меня дразнить, Софи.

Она усмехнулась:

— Не могу обещать. Дерзость так и прет.

34

В пятницу после уроков ко мне подошла лучезарно улыбающаяся Рэйчел Вудсон.

— Я ищу тебя весь день, — сказала она.

— Я как раз собираюсь домой...

— Нет. Идем со мной.

Рэйчел была бесцеремонна и немного пугала, но из-за этого все, что она говорила, казалось хорошей идеей. Поэтому я пошла с ней в редакцию.

— Я нашла это сегодня утром. — Она положила передо мной листы бумаги. — Стопки перепутались, материалы для «Герольд» оказались под материалами для выпускного альбома, поэтому я не видела его, я даже не знаю, когда он это принес, но...

— О чем ты говоришь?

— Читай. Быстрее.

Я посмотрела на начало страницы.

«Редактору «Геральд»

Это письмо — ответ на вашу статью в выпуске за прошлый месяц о махинациях в школьном футболе. Я был упомянут в той статье, и мне бы хотелось затронуть пару моментов. Возможно, это прозвучит несколько эгоистично, и, наверное, так и есть, но недавно мне сказали, что некоторые подробности не помешали бы. Так что вот вам подробности.

Во-первых, спасибо за красивого.

Во-вторых, я хотел бы поговорить о той части статьи, где обсуждались стратегии, которые используют некоторые игроки старшей школы для улучшения своих показателей, помимо тренировок, тяжелого труда и т.д. Меня использовали в качестве примера. Как и было отмечено, первые два года я играл за старшую школу Шонесси, которая является командой класса 6. Вы предположили, что в одиннадцатом классе я перешел из команды Шонесси в команду Темпл-Стерлинга для того, чтобы больше времени проводить на поле и тем самым получить возможность улучшить свою общую статистику.

В школьном футболе показатели очень важны — это правда, однако не могу согласиться с тем, что сам совершил такой продуманный ход. Дело в том, что я переехал в Темпл-Стерлинг, потому что летом перед одиннадцатым классом моя мама второй раз вышла замуж. Дочь моего отчима уже живет в Темпл-Стерлинге со своей мамой, и он хотел быть ближе к ней.

Обычно я не распространяюсь на эту тему, потому что считаю, что это никого не касается. К тому же иногда мне трудно говорить о личной жизни, особенно если речь заходит о моей семье. Но недавно я понял, что это может стать помехой и что иногда то, что я расцениваю как сдержанность, люди принимают за недоверие.

И раз уж я пишу это, то хотел бы сказать об игре с Лейк-Фолс. Любой, кто присутствовал на игре, мог заметить мое довольно неспортивное поведение. Мне стыдно за то, как я повел себя в тот вечер, и я бы хотел извиниться. То, что я собираюсь сказать, не является оправданием, но по крайней мере хоть каким-то объяснением.

На самом деле смерть Сэма Уэллса сильно повлияла на меня, и не только потому, что я знал его. Все, кто знал Сэма, ощущают потерю прекрасного игрока и преданного товарища. Но я чувствую личную связь с этой утратой, потому что не первый раз теряю кого-то таким образом. Когда я учился в седьмом классе, мой брат погиб в автомобильной аварии по вине пьяного водителя. За рулем был мой папа.

Может показаться странным, что я придавал такое значение победе над Лейк-Фолс, но для меня это была бы своего рода победа над людьми, которые действуют, не подумав. Эгоистично думать так об игре. Я это не отрицаю. Во время игры я стараюсь не давать волю чувствам, но на игре с Лейк-Фолс позволил им взять верх. Я искренне сожалею об этом и о том, как вел себя на поле и вне его.

В школе мы часто слышим «неважно, что думают о вас другие», и во многих случаях это правда. Но мне не все равно, что думают обо мне конкретные люди. Надеюсь, что, если мои действия заставили этих людей потерять веру в меня, я смогу вернуть эту веру или они хотя бы позволят мне попытаться.

На этом все, так держать, редактор. Мне нравятся ваши авторские колонки и когда вы печатаете меню столовой.

Эзра Линли»

В горле у меня застрял здоровенный ком, который я с трудом сглотнула.

— Ты собираешься опубликовать это?

— Да, черт побери, — сказала Рэйчел. — Это интересно.

Почему он не рассказал мне? Это была моя первая ясная мысль. Я была зла. Я была зла на Эзру не за то, что на игре он повел себя как придурок, и не за то, что он пришел на бал выпускников с Линдси. Это вообще не относилось к школьной ерунде. Я была зла, потому что он не рассказал мне. Я чувствовала себя так же, как в тот раз, когда вошла в раздевалку команды, после того как он узнал про Сэма, когда подумала, что не знаю, когда дела Эзры стали нашими делами. Но они стали. Я должна была знать. Тогда бы я поняла.