Хайди Райс - Желать лишь ее [litres]

Зейн ужаснулся: последним, что ему хотелось поведать миру, были обстоятельства его прибытия в Нарабию. Напротив, он хотел скрыть ото всех неприглядную правду, забыть о той боли, что ему довелось испытать, и навеки оставить прошлое позади. Но Кэтрин нельзя было показывать ужас, иначе она насторожится. Она смотрела на него глазами полными надежды, и Зейн не нашел в себе силы, чтобы сказать, что все совсем не так, как она себе намечтала.

– Я думаю, – произнес он, тщательно подбирая слова, – что было бы неразумно делать меня центром вашего проекта, Кэтрин.

– Почему? – наивно спросила она.

Зейн понял, что настала пора решительных слов. То, что происходило сейчас, беспокоило его куда больше, чем поцелуй. Это могло принести гораздо большую опасность.

– Людей может насторожить то, почему это вы находите мою историю такой интересной, – ответил он. – И они могут догадаться о том, что вы, выполняя проект, не всегда были образцом профессиональной этики.

Кэтрин моргнула, серьезность на ее лице сменилась стыдом, яркий румянец окрасил щеки.

– Да, конечно. – Она судорожно сжала блокнот. – Я понимаю.

Зейн же, однако, сомневался в том, что она понимает, что происходит. Ему как никогда хотелось позабыть о всех приличиях и заняться тем, что они с Кэт не закончили днем ранее. Она что же, думает, что одна нарушает правила профессиональной этики? Надо сосредоточиться и направить любопытство Кэтрин в нужное русло, дать ей понять, что есть вопросы, на которые он отвечать не намерен.

– Вы на первом интервью интересовались древними манускриптами Нарабии, – произнес Зейн. – Я попросил Рави, чтобы вам дали к ним доступ. Думается, они будут более полезны вашему вниманию и не станут представлять такого соблазна.

Эти документы стали основой для конституции страны, в них содержались законы и обычаи, сложившиеся в глубокой древности. С другой стороны, в них не было ничего опасного, ничего, что свидетельствовало бы о его смутном прошлом.

– О… да. Это, конечно… – Кэт замялась, и румянец на лице ее расцвел еще ярче. – Очень великодушно с вашей стороны. Я буду рада их прочесть.

В голосе ее послышались нотки разочарования, и Зейну стоило немалого труда заставить себя не поддаться. Со своими вопросами Кэтрин и так подошла к нему слишком близко – ближе, чем любая из его любовниц. Ему даже начало казаться, что он хочет… Нет. Это невозможно. То, что было когда-то в прошлом, похоронено навсегда. Такого больше не случится. Что же касается поцелуя, это всего лишь физическая близость. Даже если между ними случится что-то, об этом несложно будет забыть, удовлетворив сексуальное желание.

А в том, что это случится, Зейн теперь был почти уверен. Кэтрин пробудет здесь еще несколько месяцев. Ее живая любознательность, интеллект, непосредственность и невинность представляли опасный соблазн. Но прежде, чем что-либо произойдет, он должен быть уверен в том, что сможет контролировать последствия. И в любом случае нельзя ей позволить снова приблизиться к разгадке его собственных слабостей – одиночеству, склонности к эмоциональной поддержке, потребности в любви. Они чуть не погубили его шестнадцать лет назад, и отец приложил немало усилий, чтобы их искоренить.

Кэт потянулась и потерла глаза – казалось, в них мельчайшие песчинки. Отведя взгляд от манускриптов, она посмотрела в окно – бледный лунный свет струился сквозь резные ставни, поставленные, чтобы укрывать библиотеку с ее ценными фондами от солнечных лучей. Касия спала на диване напротив – она уснула почти сразу после ужина, поданного в библиотеку. Кэт вытянула шею и с удивлением отметила, что она затекла. Телефон показывал, что было уже десять вечера – выходит, она расшифровывает древние тексты, делая попутно записи о происхождении разных обыча ев и традиций, уже целых четыре часа без перерыва. Конечно, она устала. Вздохнув, Кэтрин свернула пергамент в трубочку, перевязала лентой и сунула в резной ларец, заперев дверцу на ключ.

Она изучает свитки уже пять дней, и в блокноте накопилось немало записей. Завтра она займется ими в офисе, устроенном для нее в женской половине дворца. Но сейчас довольно работы. Касия хочет спать, да и ей пора. Разбудив свою подругу-помощницу, Кэт направилась с нею во дворец сквозь лабиринт коридоров. Пройдя мимо нескольких садов и пропетляв по нескольким крытым переходам, они остановились перед двумя дверьми – одна из них была из кованой бронзы и украшена затейливой резьбой – и обе казались незнакомыми.