Хайди Райс - Желать лишь ее [litres]

– Перестань, ей пора спать, – произнесла Кэт, стараясь говорить строже, но у нее мало что получалось, сложно было изображать строгость, глядя на отца, вовсю забавляющегося с дочерью. Время от времени он опускал голову и дул на ее спину и живот, издавая при этом неприличные звуки, и это вызывало у обоих новый взрыв хохота. Кэт, наблюдая за ними, и сама начала усмехаться, не зная, кем она любуется больше – маленькой Калией или ее отцом. Зейн был совсем не похож на того угрюмого мужчину, которого она встретила некогда в Кембридже. Оставшись по-прежнему мужественным и величественным, он перестал быть таким скованным и замкнутым, как прежде. Кэт, лежа рядом на кровати и слушая смех отца и дочери, размышляла о том, когда же в Зейне произошла такая метаморфоза. В те ли первые месяцы, когда оба они старались убедить себя в том, что любви нет, или в ту ночь, когда впервые поделились каждый своим – сокровенным? А может быть, и вовсе потом, когда Зейн, сумев наконец раскрыть свое сердце, начал заново постигать премудрости любви? И оказался заботливым супругом – порой даже чересчур. Или, вероятно, это случилось после рождения их дочери – когда, держа ее на руках, Зейн объявил, что она станет самым умным, сильным, прекрасным ребенком на свете, и в голосе его не было ни капли сомнения.

– Ну что же, Принцесса Совершенство, теперь тебе и вправду пора спать. Мне с твоей мамой нужно обсудить одно очень важное дело, – произнес Зейн, застегивая пижаму дочери и кладя ребенка себе на плечо, чтобы унести в спальню.

– Удачи, – ехидно произнесла Кэт.

– Ты что, сомневаешься в моей способности утихомирить собственную дочь, женщина? – прорычал Зейн, поглаживая спинку девочки.

– Конечно.

– Ну, посмотрим. Я вообще-то шейх, и мои женщины мне повинуются.

– Как скажете, ваше величество, – улыбаясь, отозвалась Кэтрин.

– Я вернусь через пару минут, – объявил Зейн. – И когда это произойдет, я требую, чтобы ты меня ждала. Без одежды. Нам нужно очень серьезно поговорить.

С этими словами он удалился. Кэт же откинулась на кровать, довольно улыбаясь. Она знала, что Зейну потребуется некоторое время, чтобы уложить Калию – дочурка уродилась в отца и была такой же упрямой.

Лежа и слушая, как муж в соседней комнате безуспешно пытается утихомирить ребенка, Кэтрин внезапно подумала о том, что не так уж и важно, когда Зейн превратился из угрюмого и устрашающего повелителя в нежного, преданного отца и мужа. Единственное, что имеет значение, – что сейчас он всецело принадлежит ей и дочери. И, возможно, когда-нибудь у них появятся и другие дети. И все они – включая ее – будут принадлежать ему.