Дарья Сойфер - Поющая в башне

- Такие условия. Слушай, мы сами не рады, но нас поставили в такое положение... Конечно, никто не отбирает у тебя акции. Если захочешь, мы можем выкупить твою долю. На твое усмотрение. И эфиры можешь вести, как прежде.

- Я должен подумать. Кого назначат вместо меня?

- Мы пока не решили.

- Тогда ставьте Макса Штайна.

- Конечно-конечно, мы доверяем тебе в этом вопросе, - торопливо заверил Левинский. - Я надеюсь, между нами не останется недопонимания...

- Все предельно ясно, Марк Ефимыч. Извините, мне пора.

Он ткнул пальцем в красный кружок и облокотился на столешницу. Так вот, что приберег для него Газиев.

- Саша, мне так жаль... - Варя подошла сзади и робко погладила его по спине.

- Мне тоже, Варя. Мне тоже.

Глава 21

Мелодичное пиликанье доносилось откуда-то издалека, сквозь вату блаженного утреннего сна. Не разлепляя век, Варя на ощупь обшарила прикроватную тумбочку, пока пальцы не наткнулись на гладкий металл телефона. Выключила мучителя. И снова стала проваливаться в тягучую мягкую дремоту…

Черт, фестиваль! За шкирку вытащила себя в реальность и подскочила. Глянула на экран – слава Богу! Забытье длилось всего три минуты. Собираться, срочно собираться.

Окна ее новой комнаты выходили аккурат на запад, и всю вторую половину дня ядовитое июльское солнце превращало ее в жаровню. Варя еще не успела поставить кондиционер или повесить шторы, поэтому полночи задыхалась в не успевшей остыть бетонной клетке.

Рабочие закончили неделю назад, переезд был в самом разгаре. Кровать, пара тумбочек, светлые голые стены, - вот все, что составляло спальню. И коробки, коробки, коробки…

Ноги плохо слушались после сна, и Варя, осторожно балансируя между картонными башнями, прошлепала босиком в ванную. А, черт, направо же! Никак не могла привыкнуть к новому месту. Прохладные струйки согнали остатки ночной духоты, и она яростно растерлась полотенцем. Ее белое гладкое тело ничем не напоминало о зверских побоях трехмесячной давности. Лишь приглядевшись можно было заметить ниточку шрама у пупка, след от пряжки. Медвежий оскал из хны давно смылся, поверх темной краски на волосы лег привычный пшенично-русый оттенок.

Варя натянула светлые джинсы и черную футболку с открытым плечом, словно кто-то ее пытался сорвать, да так и оставил. День обещал быть жарким, но кто ж выходит на сцену в тонком сарафане?

На цыпочках она подошла к детской. Ее хотя бы успели обставить. Заглянула в щель: Ваня раскинулся морской звездой, медвежонок валяется на полу. В пушистых кудряшках играют утренние лучи – их комната на восток. От ярких желтых занавесок вся комната в теплом свете. Вчерашний замок из кубиков, на письменном столе для будущей первоклашки – раскрытая книжка, Ванины каляки на доске. Катя, как всегда, накрылась одеялом, одна тоненькая косика торчит на подушке. Такая трогательная родная косичка. Как будто кто-то включил паузу на пульте жизни, вот-вот еще несколько минут тишины, а потом раз – и снова закипит детская суматоха.

Переступая игрушки и закусив губу от впившейся в пятки детали конструктора, Варя тихонько прокралась к разложенному креслу. Третья комната была совсем не готова, и Елену Эдуардовну пришлось класть сюда.

- Мне уже пора, - прошептала Варя над самым ухом женщины.

- А? – она вздрогнула и заморгала. – Да-да, Варюш, иди, я посмотрю за ними.

- Я постараюсь быстро обернуться.

- Не торопись, мы справимся.

Варя благодарно сжала ее руку.

- Суп в холодильнике, на ужин – куриные котлетки. И ради Бога, не возитесь с выпечкой!

- Перестань, для чего еще нужны бабушки.

Варя улыбнулась. От Елены Эдуардовны еще никто не уходил голодным.

Девушка выглянула в окно – новенький зеленый минивэн ждал у подъезда. Их продюсер, Рыбаков, который взялся за «Игуану» в середине мая, настоял, чтобы на важные мероприятия музыканты ездили вместе. И пунктуальней, и аппаратура в целости. Даже сделали сбоку аэрографию с символикой группы. Настоящий рок-мобиль.

Варя была последней точкой в маршруте, от нее собирались стартануть напрямик в Тверскую область, на главное событие лета. Фестиваль «Легенда Рока». И они станут его частью.

Хендрикс увидел, как Варя обувается, встрепенулся, завертел задом у крючка с поводком.

- Прости, дружочек, я опаздываю. С бабушкой пойдете, - она потрепала бархатное ухо.

Потом перебросила через плечо рюкзак и, нетерпеливо подпрыгивая, кинулась вниз по ступенькам. Утро было еще свежим и бодрящим, газон поблескивал росой, и ни облачка не виднелось на высоком лазурном небе, словно кем-то намытым до блеска.