Ви Киланд - Фривольные письма [litres]

И в этот момент я заметила красного кардинала, сидевшего, как на насесте, на кованых перилах балкона. Конечно, всякий раз, когда какая-нибудь птичка пролетала мимо меня, я вспоминала Дока. Но эта вела себя совсем по-другому. Она не порхала и не щебетала, как другие птицы, залетевшие в сад. Они были бесстрастными , а эта внимательно смотрела на меня.

– Привет, – сказала я.

Птица в ответ склонила голову набок.

И тут я вспомнила, как Док рассказывал о поверье, будто красные кардиналы – посланники любимых нами, но уже умерших людей.

Я думала, что птица улетит, но она подлетела поближе и присела на подоконник прямо рядом со мной. Я почувствовала приближение слез, наверное, из-за жалкой надежды на то, что Док таким вот образом посылает мне весточку, или что это он сам навестил меня. Больше всего на свете мне хотелось верить в то, что эта птица и была моим добрым ушедшим навсегда другом. Но об этом я никогда не узнаю… Я расплакалась.

Я представила свою жизнь без Дока и Гриффина. Без Дока я бы никогда не встретилась с Гриффином, потому что не поехала бы в Калифорнию. А не будь Гриффина, невозможно представить, как бы я перенесла потерю Дока – единственного своего родного человека. Как же мне повезло, что в моей жизни были дорогие моей душе и сердцу мужчины, которые так глубоко повлияли на меня.

– Привет, друг! – сказала я кардиналу. – Я сделаю вид, что это вы. Потому что радуюсь от мысли, что вы, возможно, превратились в одно из созданий, которых так любили. Но больше всего мне хочется верить, что сегодня вы со мной, там, где вам следовало бы находиться. Знаете, вы бы повели меня к венцу. – Я вытерла слезы. – Простите, что я так и не попрощалась с вами. Но я знаю, что вы до сих пор здесь, со мной. Когда мне страшно, я по-прежнему слышу ваш голос, успокаивающий меня. Я никогда не забываю вас, потому что я существую благодаря вам, Честер Максвелл.

Внезапно птица улетела. Не попрощавшись. Не предупредив. Ничего не сказав. С другой стороны, именно так все и случилось, верно?

В дверь постучали.

– Да?

Я быстро вытерла глаза.

– Здравствуйте, мисс Винетти. Можно войти?

Пришла Ли, фотограф.

Я открыла дверь.

– Привет, входите. Я только поправлю макияж и переоденусь. Вы не против помочь мне?

– Отнюдь.

Хотя я предпочла бы, чтобы молнию платья мне застегивала мама или Иззи, а не фотограф, меня утешало то, что скоро увижу Гриффина, и тогда на смену чувству одиночества придет радость от того, что настал день нашей свадьбы.

Я оделась, Ли сделала несколько фотографий, пока я смотрелась в зеркало и поправляла макияж.

Пришло время встретиться с Гриффином.

– Мистер Арчер попросил, чтобы перед съемкой вы провели с ним некоторое время наедине, на заднем дворе. Поэтому я схвачу момент, когда он увидит вас, а потом исчезну минут на десять, прежде чем вернуться и сфотографировать вас на улице.

– Хорошо. Спасибо.

Когда я вышла во двор, Гриффин стоял ко мне спиной под жакарандой.

– Гриффин?

Развернувшись и окинув меня взглядом, он мгновенно расплакался. Я редко видела его плачущим, во всяком случае не от счастья. Но сегодня слезы Гриффина стали для меня едва ли не самым впечатляющим доказательством любви ко мне.

– Ты выглядишь еще красивее, чем я мог вообразить.

– Спасибо. И ты выглядишь таким красавцем. – Я поправила ему бутоньерку и похлопала его по груди. – Мне нравится этот пиджак.

Казалось, я должна уже была выплакаться, но, думаю, на моих глазах тоже блестели слезы, хотя в этот самый момент я была счастлива сверх всякой меры.

Я заметила, что Гриффин держит в руках небольшой подарочный пакет.

– Что это?

– Я не был уверен, что у тебя есть что-то старое, что‐то взятое взаймы, что-то синее…

– Я даже не вспомнила об этой британской традиции. – Я улыбнулась. – На самом деле, нет. Ты подстраховал меня?

– Я подстраховал тебя. – Он подмигнул, затем открыл пакет. – Что-то старое, – сказал он и достал серебряный медальон. – Он принадлежал моей матери. После ее смерти он был пустым. Поэтому я взял вашу с Иззи фотографию и сделал копию подходящего размера.

Что же, теперь плакала я.

Когда он надел его мне на шею, я сказала:

– Моему макияжу пришел конец.

– Мы подправим его.

Не было ничего, чего Гриффин не мог бы исправить или усовершенствовать.

Мое сердце часто забилось от волнения, когда он снова достал что-то из пакета.

– Что-то взятое взаймы, – сказал он, прежде чем открыть бархатную коробочку.