Стефани Перкинс - Лола и любовь со вкусом вишни

Крикет так легко лавирует между людьми, словно их здесь нет и мы в магазине только вдвоем. Короткая попсовая песенка, доносящаяся из колонок, сменяется сложной роковой мелодией. Мое сердце колотится все быстрее и быстрее. Как сильно я раньше мечтала об этом. И как сильно мне хочется, чтобы сейчас все это закончилось, и как можно скорее.

Крикет останавливается прямо передо мной, теребя браслеты на руке:

– Я… Я надеялся, что встречу тебя здесь.

Кровь приливает к моим щекам. НЕТ! Это чувство нереально. Оно прошло, и не стоит мучить себя. Как же я это все ненавижу. Как я ненавижу его!

Однако, похоже, я ненавижу Крикета лишь за то, что на самом деле никакой ненависти не ощущаю. Я опускаю глаза на альбом «Феникса» у меня в руках.

– Я же сказала, что приду. – Паника нарастает, и я сжимаю диск французской группы все сильнее. – Крикет, пожалуйста…

Слова льются из парня потоком:

– Я никак не могу перестать думать о тебе, и я уже не тот, что был раньше, я изменился…

– Крикет… – Я поднимаю глаза, чувствуя, что вот-вот упаду в обморок.

У него такие яркие голубые глаза. Такие искренние. Полные отчаяния.

– Давай вместе пройдемся сегодня вечером. И завтра вечером, каждый ве…

Слова застревают у Крикета в горле – он что-то увидел за моей спиной.

Запах жвачки и сигарет. Я готова умереть на месте.

– Это Макс, мой бойфренд. Макс, это Крикет Белл.

Макс приветствует Крикета легким кивком. Нет никаких сомнений, он все слышал.

– Крикет – мой сосед… – Я поворачиваюсь к Максу: – Был моим соседом. Что-то вроде того.

Макс едва заметно прищуривается, переваривая информацию. В отличие от Крикета. Тот совершенно не способен скрывать свои эмоции. Лицо Крикета напряжено, он отодвигается назад. Скорее всего, неосознанно.

Выражение лица Макса неуловимо меняется. Он понял, кто такой Крикет. Догадался, что это родственник Каллиопы Белл.

И еще он понял, что я никогда не упоминала о нем в наших разговорах.

Макс приобнимает меня за плечи одной рукой. Возможно, Крикету жест кажется непринужденным, однако мускулы Макса напряжены. Он ревнует. Я вроде бы должна порадоваться, но почему-то могу думать лишь о том, как сильно сконфужен Крикет. Как бы я хотела, чтобы мне было все равно.

Означает ли это, что мы квиты? Разве я чувствую себя отомщенной?

Воздух между нами сгущается, словно морской туман. Необходимо действовать, и я одариваю Крикета теплой улыбкой:

– Было так здорово встретить тебя здесь. Увидимся позже, ладно?

И я увожу Макса прочь. Мне кажется, мой бойфренд хочет что-то сказать, но, как всегда, решает оставить свои мысли при себе до тех пор, пока они окончательно не оформятся. Мимо регистрационной стойки мы проходим, держась за руки. Медленно и церемонно.

Я не хочу оглядываться, но сдержаться не получается.

Крикет смотрит мне вслед. Точнее, сквозь меня. Впервые в жизни Крикет Белл кажется каким-то маленьким. Он исчезает прямо на глазах.

Стыдно признаться, но встречаясь с Максом, я стараюсь как можно чаще бывать на людях, подольше гулять, говорить погромче, чтобы как можно больше народу видели нас вместе. Мне хочется встретить всех своих одноклассников, которые чморили меня за остроносые эльфийские туфли и расшитые бисером мокасины. Потому что стоит им увидеть Макса, с его черными бровями, татуированными руками и дурными манерами, и они тут же поймут, что кое-что я делаю правильно.

Обычно меня раздувает от гордости. Но сейчас, пока мы тащимся обратно к грузовику Макса, я не замечаю лица прохожих. Потому что Крикет Белл предложил мне стать его девушкой. Крикет Белл предложил мне встречаться. И что мне теперь с этим делать?

Макс открывает дверцу со стороны пассажирского сиденья и придерживает ее, пока я сажусь в машину. С тех пор как мы вышли из «Амебы», никто из нас не проронил ни слова. Я бурчу «спасибо» и залезаю внутрь. Макс вскарабкивается на водительское кресло, поворачивает ключ зажигания и наконец заявляет:

– Он мне не нравится.

От его невозмутимого тона все во мне сжимается.

– Крикет? Почему?

– Просто не нравится.

Мне нечего Максу ответить. Просто нечего. Он вновь замолкает и молчит до «Театра Кастро», мерцающего неоновыми огнями, от которого до моего дома остается всего один квартал.

– Почему ты мне о нем не рассказывала?

Я разглядываю свои руки:

– Потому что это не важно.

Макс ждет, стиснув зубы.

– Просто этот парень однажды причинил мне боль, вот и все. Это было давным-давно. И я не люблю о нем вспоминать.