Татьяна Осипцова - Не своя жизнь

Казалось, Денис не слушал его, но Мишка принялся рассказывать, как все случилось.

– Минуты через три после взрыва пацаны вернулись, и сразу к машине… Я в шалаше вещички их собирал. Только хотел за ними, и тут такое началось!.. Со стороны, куда нам уезжать, очереди автоматные, мат, крики: «Сдавайтесь, вы окружены!» А наши как давай шмалять в ответ! Пацаны за машиной прятались, потом в сторону поселка решили отступить. А из леса на них ОМОН – в камуфляже, в касках, в бронежилетах… Горилле пуля в шею попала, брякнулся на спину, кровь фонтаном! Витьку ранило, я точно видел, и, кажется, Сашку. Дальше смотреть не стал, и так чуть не обоссался. Пополз по лесу в ту сторону, где вроде тихо. Выбрался на поле, потом по какой-то канаве полз… До Сосново добирался кругалём, думал, заблудился: луга и лесочки все одинаковые… Пока дотащился до вокзала, уже ночь была. Забрался под платформу, чтоб не светиться перед ментами. А на первой электричке сюда, к тебе. По понятиям, я бы тебя должен нашим сдать – может, от себя вину отведу. Правда, не факт, что нас обоих не пришьют, да еще помучают перед этим всласть. Это они умеют… И все равно, Денис, я пришел предупредить тебя, понял? Потому что дружили в детстве, и еще потому, что сам тебя в этот блудняк втравил. Значит, тоже виноват. И за эту вину мне полагается… Ну, да может, удастся схорониться от Седого подальше? И ты сваливай. Далеко и надолго. Горилла-то наверняка Степе доложил, кто стволы и взрывчатку привез.

Денис уже не закрывал руками лицо и не вздрагивал. Он сидел на корточках, уткнувшись спиной в стену, и смотрел перед собой влажными от слез невидящими глазами.

– Колесо! – потряс его за плечо Федоров. – Ты меня слышишь? Тебе исчезнуть надо, срочно. Понял?

Денис не шевельнулся.

– У тебя деньги есть? Я могу только тыщи три дать, у самого, считай, голяк.

– Есть, – откликнулся Денис, вспомнив о запрятанных под книжным шкафом тысячах долларов. Достанутся бандитам, вместе с его трясущейся шкурой? Нет…

Неожиданно он резко встал. Мишка аж отпрянул, думал, опять бить начнет. Но Денис прошел мимо него в комнату, опустился на колени, снял с магнитов доску, закрывающую пространство под книжным шкафом от пыли, нащупал пухлый конверт. Встав, повел глазами вокруг, соображая, что еще взять. Распахнул шифоньер, нашел выходные джинсы, рубашку и свитер. Из коридора донеслось:

– Собираешься? Мне тоже надо домой заскочить, деньги взять и мать предупредить. Ну, я пошел?

– Вали, гад, – бросил Денис, пихая в сумку вещи и конверт с деньгами.

Хлопнула входная дверь.

– Документы, – сам себе напомнил он и выдвинул нижний ящик письменного стола.

Мама перед отъездом купила пластиковую папку с кнопкой и сложила туда свидетельство о рождении Дениса, его паспорт, личную карточку водителя, еще какие-то справки. Она советовала хранить все документы в одном месте, и сейчас там прибавился загранпаспорт, разрешение на выезд в Израиль, билет на самолет. Денис сунул папку в разбухшую сумку, коленом задвинул ящик…

И тут во дворе взвизгнули тормоза.

Сквозь тонкий капрон тюля Денис видел, как Федоров рванулся к подворотне напротив, но его настигли два выскочивших из машины качка. После первого же удара ногой в живот Мишка упал на изъеденный временем асфальт двора. Его пинали, будто футбольный мяч, а он катался по земле, сжавшись в комок и пытаясь защитить лицо. Еще одна дверь иномарки распахнулась и, будто в замедленном кино, из-за тонированного стекла показалась вначале круглая голова с прижатыми ушами, затем мощные, затянутые в черную кожу покатые плечи Степы. Он что-то бросил своим быкам, те подхватили обмякшего Мишку и поволокли в машину. Охрименко прошелся взглядом вокруг, будто желая проникнуть за окна домов, замыкающих двор с четырех сторон. Денис невольно отскочил вглубь комнаты, затем кинулся в коридор, сунул ноги в кроссовки…

Буквально через минуту он стоял на площадке последнего, седьмого этажа, перед покореженной и проржавевшей дверью на чердак. В последние годы, с появлением в городе бомжей, жэковский плотник периодически навешивал в пробой новый замок, но его регулярно срывали. На счастье Дениса, сейчас замок отсутствовал.

… А раньше чердак не запирали. Когда Денис был совсем маленьким, здесь сушили белье. Тогда многие хозяйки стирали в общественной прачечной, в полуподвале двухэтажного флигеля, под дворницкой. В прачечной имелся топившийся углем котел, несколько огромных оцинкованных раковин, а над ними краны с деревянными ручками, как в бане: один с кипятком, другой с холодной водой. Там всегда было влажно и душно от пара, пахло хозяйственным мылом и стиральным порошком «Новость», из тазов и корыт то и дело слетали искрящиеся хлопья. Женщины стояли босые на деревянных мостках, воду сливали прямо под ноги, и сквозь бруски решетки было видно, как она устремляется в угол и закручивается пенной воронкой над выпуском в бетонном полу.