Татьяна Осипцова - Не своя жизнь

Аттракцион покидали на ватных ногах, онемевшие от впечатлений.

Они пробыли в парке до самого закрытия. Гуляли по улицам, напоминающим то Лондон, то Амстердам, посетили потрясающее шоу «Водный мир», заглянули в гости к Шреку, в подземелья к мумиям, прокатились на лодках по парку Юрского периода.

Ужинали в кафе на выходе из «Юниверсал Студио», а затем метро доставило их на Голливудский бульвар.

Несмотря на наступившую темноту, а может, именно благодаря ей, жизнь в районе музея мадам Тюссо била ключом. Двери магазинов, выходящих прямо на улицу, были распахнуты, рядом светились витрины, со всех сторон слышалась разноязычная речь. Возле подозрительного вида баров тусовались группы чернокожих парней и латиносов.

Надя вылупила глаза на двух проституток возле ресторана. У обеих девиц из-под мало что прикрывающих шорт выглядывали резинки; белокожая натянула на ноги черные чулки, темнокожая – белые, и белокурый парик в придачу. Рядом к столбу привалился долговязый негр: его наглые глаза шныряли по толпе. Сутенер, понял Дэн.

– Не смотри на них, не надо, – предупредил он, отворачиваясь от жриц любви и их поводыря. – Могут пристать, начнут оскорблять…

– Ты заметил? Одна на платформе, а другая в тапочках, – хихикнула Надя, беря его под руку.

Он был рад, что она взяла. После сегодняшнего дня, полного приключений, после визгов, охов и стискивающих его ладонь пальчиков, он решил, что больше не будет противиться своим желаниям. Нечего обманывать себя. Он влюбился в эту девочку. Как еще можно объяснить ту нежность, которую он испытывает, желание уберечь ее, защитить? Прошедшей ночью он окончательно понял, что боится конца поездки, не хочет с ней расставаться.

Они шагали прямо по звездам на панели. Там, где было видно, Надя читала имена. Не все были ей знакомы.

– А это кто?

– Кажется, основатель студии «Парамаутн».

– «Квин»?..

– Ага, группа Фрэди Меркюри. Видишь, пластинка. Тут не только кинозвезды…

Он шел, слушал ее лепет, отвечал, не думая. Мечтал о том, что случится сегодня ночью…

Вдруг маленькая рука крепко стиснула его предплечье.

– Это он!

Дэн проследил за взглядом Нади. На противоположной стороне улицы в картинной позе застыл размалеванный Джек-Воробей, в треуголке и сапожищах с раструбами. Рядом замерла пара японцев, третий фотографировал.

– Похож, – оценил Дэн.

– Наиль, и тот, второй…

И только тут Дэн заметил, что, наплевав на правила и лавируя между несущимися автомобилями, улицу перебегают два черноволосых парня в одинаковых белых футболках. На несколько секунд их заслонил огромный автобус, в этот момент Надя ухватила Дэна за ладонь и потянула в сторону боковой плохо освещенной улицы.

Они неслись мимо закрытых дверей, палисадников за решетками заборов. С такой скоростью Дэн бегал лишь однажды…

Тревожное забытье Дениса оборвал звонок в дверь. Кто-то настойчиво давил на кнопку: «динь-дон, динь-дон, динь-дон…» – звуки из коридора накладывались друг на друга, заполняя все пространство квартиры.

Он подскочил с дивана, кинулся к двери, распахнул ее…

На площадке, опираясь рукой о стену, будто смертельно устал и вот-вот рухнет, стоял Мишка. Федоров еще рта не успел открыть, а Денис заметил все, будто сфотографировал и навсегда запечатлел в памяти: белые кроссовки ободраны и в пыли, спортивный костюм в глиняных разводах, руки и лицо исцарапаны, в глазах – страх.

Не думая, что делает, Денис схватил Мишку за грудки и заорал:

– Ты!.. Ты… Урод, гадина, сволочь! Во что ты меня втянул?! – он втолкнул Мишку в квартиру, ногой захлопнул дверь, прижал его спиной к стенке, тряхнул несколько раз так, что безвольная Мишкина голова ударялась о штукатурку. Тот почему-то не сопротивлялся.

– Что с Валентином Артемьевичем?

– С кем?..

– С Игнатьевым, которого вы собрались убить!

– Откуда ты знаешь?.. – удивленно пролепетал Мишка.

– Не важно. Что с ним? – Денис снова тряхнул Федорова.

– Ну… грохнули его…

Кулак поднялся сам собой. С силой и яростью, которой прежде в себе не знал, Денис ударил Мишку в лицо. Тот схватился за нос, пытаясь удержать струящуюся кровь, и бормотал сквозь пальцы:

– Вот дурак, я предупредить пришел, а ты…

Денис в бессилии опустился на корточки, спрятал лицо в ладонях. Плечи сотрясались от слез, безудержных, детских.

– Ты чего? – не понял Мишка. – Ты, это… Не реви, а сматывайся куда-нибудь. Я тоже свалю к мамкиной родне, в Ярославль. Хотя наши, если захотят, из-под земли достанут и обратно закопают. Это ведь ты нас сдал? Больше-то некому… За такое, по понятиям, смерть полагается. Ну и меня с тобой, до кучи…