Ольга Горышина - Сказка в дом стучится

— Бусь, пошли… Пошли, если хочешь, чтобы с тобой утром погуляли. Пошли, пошли… Будем храпеть вместе…

Я решила не открывать ни рта, ни глаз. Пусть уже уйдут оба и закроют дверь.

— Александра, ну сколько можно дрыхнуть?

Я откинула руку, не глядя. С закрытыми глазами. И не слушая, кто со мной говорит. Хотя уши уже были открыты — эта самая рука стащила с моего лица одеяло.

— Отстань! — бросила я тоже на автомате.

— Я ещё даже не начал к тебе приставать…

Вот тут я села. Вместе с одеялом и копной спутанных волос у лица, которые, увы, все равно не скрыли красный цвет щёк.

— Который час? Восьмой? — хлопала я глазами перед Валерой, который без галстука, но в рубашке другого, голубого, цвета, сидел там, где не дал спать Баронессе.

— Первый, Александра.

— Не может того быть!

Я тёрла лицо, хотя и понимала, как это ужасно выглядит со стороны, но ничего не могла с собой поделать.

— Никита не пошёл в школу? — с надеждой спросила я.

— И он пошёл, и Марианна. Только ты все дрыхнешь.

— А ты?

— Я уже час, как проснулся, — ответил Валера совсем не на тот вопрос, который я спрашивала.

Пришлось нахмуриться — проснуться не получалось.

— Ты почему не поехал в офис?

— Потому что зависть — плохое чувство, — улыбался он во весь рот. — Я позавидовал вчера, что ты спишь до двенадцати. Вот и не поставил будильник. Решил, проснусь так проснусь, а нет, так нет…

— И Никиту не проконтролировал? — захотелось мне убрать с его лица дурацкую улыбку.

— У меня все схвачено, — продолжил он улыбаться как ни в чем не бывало. — Мое слово в этом доме ещё что-то да значит. Иногда. В этот раз Марианна решила со мной не ругаться. Не совсем дура, выходит. Ты вставать думаешь или будешь дальше спать? Я могу уйти. Тридцать килограмм добра заняты пожиранием очередного килограмма творога. Тебе ничто пока не угрожает. Но если хочешь позавтракать, поторопись.

Я спустила ноги на ковёр, но одеяло не отдала, продолжала прижимать его скомканным к груди.

— А ты? Уже позавтракал?

Я провела рукой по глазам — следы вчерашней туши остались на коже. Лучше не думать, что сейчас у меня на лице. Баба Яга с бодуна, вот уж точный образ! Не прикопаешься!

— Тебя жду. Что будешь есть?

— А что дают?

— Тетя Таня напекла с утра блинов. Говорит, для тебя, но их почти все сожрали примазавшиеся. Буся пытается стырить оставшиеся. Пока ее заткнули творожком. Но она настырная зараза…

— О, боже…

Я закрыла лицо ладонями и рухнула обратно на подушку. Жена дяди Серёжи, тоже между прочим, тумбочка на ножках, как и ее муженёк, свято верила, что любить — значит кормить на убой. А меня не просто кормили, меня здесь откармливали. Как Марианна сохранила с такой кухаркой стройность фигуры, загадка. Наверное, ее диета — завтрак, обед, ужин отдай собаке. Бедная Баронесса!

— Александра, ещё минута и будешь жрать яичницу в исполнении Сергея Семёныча. Не зли Татьяну Васильевну. Она меня за тобой сковородкой гнала! Отдай уже одеяло!

Я не специально собирала его на груди в пышный бант: просто мне от недосыпа было холодно. Черт, а ведь спала я даже больше обычного! Обычно я, правда, не пила на ночь шотландский виски…

— Иди в душ! — Терёхин в итоге завладел всем одеялом. — И не говори, что я тобой командую.

Он попытался улыбнуться. Я даже не пыталась. На меня ж сейчас без смеха все равно нельзя смотреть! Улыбка только испортит серьезность момента.

— Командуешь! Но я в душ все равно не пойду.

— Что тридцать, что три года — в развитии вы не особо далеко друг от дружки ушли.

— В душ я пойду дома, а сейчас просто умоюсь. Мне все равно переодеваться не во что…

Нет, он все же смеялся.

— Загляни в шкаф к Марианне. Она не заметит.

— Я не ношу платья. Если это не сценический костюм, — я разогнула коленки. Наконец-то! Но потягиваться не стала. — Я просто умоюсь. Где лучше это сделать?

— Наверху, наверное. Пошли. Мне все равно нужно закинуть наверх одеяло.

— А как ты без одеяла спал?

— Это не с моей кровати, а с той, от которой ты отказалась. Ну пошевелись ты уже… Мне ребёнка скоро из школы забирать.

Я тряхнула головой. Да что ж такое!

— А на работу сегодня не поедешь совсем?

Мы уже сделали шаг к двери.

— Я решил сегодня папой поработать на полную ставку. Назначил встречу с классным руководителем.

— Почему ты так сына не любишь? — попыталась пошутить я, не сообразив, что в случае Терёхиных это не тема для шуток.