Матильда Старр - Не шутите с боссом!

На какое-то время мы с мамой потеряли дар речи и только хлопали глазами.

— Погоди, что значит «не предвидится»? — осторожно сказала я.

— Слава и есть кавалер, или ты так и не понял? — совсем неосторожно сказала мама.

И мы замерли в напряженном ожидании бури.

— Да понял я, понял, — пробурчал отец. — Ну что я могу сказать, совет да любовь. Славка — парень хороший, я его вон сколько знаю. А ведь могла бы привести хлыща какого-нибудь постороннего.

Мама рассмеялась:

— А Славик, значит, не хлыщ!

— Славик, это Славик, — сказал отец, и видимо, посчитав вопрос решенным, исчез за спинкой. — Ну, ну, давай же, бей, что ворон считаешь?!

Мама вздохнула:

— Вы есть хоть будете, чемпионы?

— А то как же! Через пятнадцать минут конец второго тайма.

Воскресенье — день отличный. Можно поспать подольше, никуда не торопясь. Потом долго выбирать, как его провести, если заранее ничего не запланировал. И все варианты — просто чудесные. Особенно когда рядом тот, с кем можно делать что угодно, и это никогда не надоест.

Какое хорошее слово — «рядом». Настолько рядом, что можно протянуть руку и коснуться его — теплого, сильного, сонного. А можно чуть приоткрыть глаза и сквозь сомкнутые ресницы рассматривать сколько хочешь. И крепкие мышцы, и спутанные со сна волосы, и полукружья темных коротких ресниц, и сумасшедше притягательный изгиб упрямых губ… А можно даже… Стоп! Нет, как раз вот этого нельзя, иначе мы рискуем никогда не выбраться из постели. Хотя не самый плохой вариант, да… Тут же вспомнив, чем мы всю ночь занимались в той самой постели, я покраснела и осторожно скосила глаза. Никого не было… Ну вот, что еще за сюрпризы! Лежать и потягиваться сразу стало неинтересно, я вылезла из кровати и отправилась на поиски. Но огромная и стильно обустроенная квартира встретила пустотой, лишь в кухне белел вырванный из блокнота листок, криво примагниченный к холодильнику.

На нем мелким ровным почерком было написано: «Срочно пришлось вылететь на работу. Если ты спала достаточно долго, то скоро увидимся. Целую, любимая!»

Любимая…

Я покрутила слово на языке, прислушалась к себе и пришла к выводу, что счастлива. Абсолютно, безоговорочно и совершенно неприлично счастлива. Боже, боже… Я вытащила счастливый лотерейный билет, сорвала банк, джек-пот — или что там еще срывают — и получила в свою жизнь невероятного, потрясающего мужчину, единственного! И он мой! Мой! С сильными икрами, крепкими бедрами, литым животом, изрезанным кубиками пресса. С широкими плечами, большими теплыми ладонями, невозможными синими глазами, которые темнеют, когда мы… ой… Он только мой, вместе со смешной привычкой разбрасывать повсюду носки, почесывать нос, когда глубоко задумается, потребностью сонно отлавливать меня ночью на широкой кровати и прижимать к себе, словно только так и нужно спать. Даже вместе со своей вечной занятостью. Что делать, медиа-бизнес тем и отличается. С выходными здесь напряженка. Хорошо, что я не пошла в репортеры, а согласилась на участь офисного сотрудника, иначе велика вероятность, что мы со Славой вообще бы никогда не увиделись. А так видимся и довольно часто. Особенно в последние три дня, с тех пор как он уговорил меня к нему переехать…

Я побродила по квартире, трогая и рассматривая вещи. Их было мало, и каждая на своем месте. Светло, просторно… Большие окна, белые стены, белый потолок, светлая мебель с солнечными вкраплениями теплого дерева, черно-белые не то фотографии, не то картины в строгих рамках. Кажется, это называется скандинавским стилем, но я не уверена. Впрочем, какая разница. Главное — несмотря на некоторую сдержанность, очень уютно. Я снова вернулась на кухню и, поставив чайник, подошла к окну, с любопытством рассматривая двор.

Взгляд случайно зацепился за тонкий пыли на подоконнике. Непорядок! Хозяйка я или где? Уже через пятнадцать минут я, напевая себе под нос и забыв о чае, драила кухню от пола до потолка. Сияли распахнутые стеклянные дверцы, шкафчики постепенно наполнялись тщательно протертым содержимым. Пена пахла лимоном и мятой, сморщившиеся пальцы немного пощипывало, зато рядом с раковиной росла стопка отмытых до блеска тарелок.

Кажется, я немного увлеклась, потому что звонок в дверь прозвучал как гром среди ясного неба. Слава вернулся!

Я стиснула губку в руках, оглядывая кухню. Ой-ой… От относительного порядка, который тут был с утра, ничего не осталось. Кругом летали хлопья пены и возвышались горы посуды. Ну ничего же страшного, да? Скажу, чтобы подождал минут двадцать, и быстро закончу. Делов-то — протереть посуду и сложить ее обратно. Я подлетела к двери, радостно ее распахнула и…