Матильда Старр - Я ненавижу босса!

— А потом ты начал доставать меня на планерках и мучить на тренингах, — тоном прокурора заявила я.

— Если честно, было не совсем так… Потом у нас появились планерки и тренинги. До тебя их вообще не было.

— Ты серьезно?

— Почему ты все время подозреваешь меня в несерьезности? — он сделал вид, что собирается обидеться.

— Но зачем тебе все это было надо?

— Нужно же было мне произвести на тебя впечатление. А как его произведешь, если ты сидишь в одном кабинете, а я в другом? Ну вот, пришлось стать ближе к народу. Я изо всех сил демонстрировал обаяние и чувство юмора.

— То есть все эти жуткие тренинги…

— Все было ради тебя.

Я смотрела на него с недоверием, пытаясь понять, какова доля шутки в этой шутке. Но он выглядел абсолютно серьезным.

— Послушай, но это все как-то… А почему нельзя было сразу…

— … вызвать тебя в кабинет, и сказать: Лисова, вы мне нравитесь, давайте уже обойдемся без всех этих глупостей и сразу застрянем в лифте?

Я попыталась себе это представить такое начало карьеры. Да уж, наверное, лучше тренинги. Но нельзя же так просто признать его правоту:

— Вначале, может быть, и да, а потом?

— Через какое-то время мне начало казаться, что я преуспел. Ты так на меня смотрела, что я решил: пора действовать! Серьезно, я даже купил билеты в театр. Вот ты любишь театр?

— Если честно, не особенно, — призналась я.

— Я тоже терпеть не могу. Видишь — у нас много общего!

— И где мои билеты?

— Ну понимаешь ли, тут такая штука… — он смешно поморщился, — менеджер по уборке частенько рассказывала мне про свою племянницу. В основном про ее проблемы на работе. У нее, знаешь ли, такой жуткий шеф, не могу тебе передать. Я слушал ее рассказы и думал, как можно быть таким… — он не стал говорить слово, но я его угадала. — И вот как раз тут у этой милой женщины дома прорвало трубу. Дальше рассказывать?

Я вздохнула.

— Наверное, нет.

Я вспомнила растерянное лицо шефа в день нашей встречи в кухне, мысленно добавила к этой картине билеты в театр… Да, нехорошо получилось…

А вот что было бы, если бы тогда…

Додумать он мне не дал. Сжал в объятиях, целовал — до головокружения, и снова утащил в тот омут, где нет ни меня, ни его, где есть только мы и нам чертовски здорово.

— И в Павла Александровича ты не поверил? — дыхание восстановлено. Можно продолжать допрос.

Он ответил не сразу.

— Ну разве что самую малость и поначалу… Я ведь знаю Пашу. Он думает, что ужасно хитрый. Хотя на самом деле он прямой как рельса. Он ведь по-прежнему работает с моим отцом.

Неужели? Я вспомнила, как мой лучший друг упоминал какого-то загадочного инвестора. А ведь могла бы и сама догадаться. Кажется, кое-что проясняется.

— Вот представь. Ни с того ни с сего компания, которая фактически принадлежит моему отцу, начинает покупать у меня принтеры в промышленных масштабах. А потом тот же агент, что работает с ними, вереницей тащит других покупателей, и все они по странному стечению обстоятельств тоже партнеры моего отца. В этом месте я начинаю догадываться, что дело тут не в том, что у моего агента шуры-муры с Павлом Александровичем, а в том, что отец хочет мириться.

Сейчас, наверное, следовало спросить, почему они поссорились. Но, во-первых, я об этом знала, а во-вторых, я хотела спросить кое-что совсем другое.

— А как Ольга?

— Какая Ольга? — не понял он или сделал вид, что не понял.

— Та самая. Акула. «Антураж».

Никита поморщился.

— Не хочу о ней… — похоже, воспоминания об акуле были не самыми приятными. — С «Антуражем» мы работать не будем.

— Точно? — спросила я.

— Точно! — он рассмеялся и чмокнул меня в макушку. — Даже если небо упадет на землю.

— Обещаешь?

— Обещаю! — торжественно заявил Никита.

Ну что ж, раз у нас все хорошо, можно уже спать. Засыпая, я чувствовала, как его пальцы легонько гладят меня по волосам.

Кажется, у нас и правда все хорошо.

31

Как утверждает народная мудрость, утро добрым не бывает. Ну и ладно.

Зато оно бывает таким — томным и переполненным ленивой нежностью, прерывистым шепотом, поцелуями, глупыми признаниями и заговорщическими смешками. И снова поцелуями…

И все-таки суровая реальность не может не ворваться даже в такое утро. За окном послышалось урчание мотора, хлопок двери и голос, очень знакомый голос:

— Доброе утро, Никита Владимирович!

Черт возьми, а об этом я как-то не подумала. Менеджер по уборке Раиса Пална прибыла к месту службы. И вот как теперь выбираться? Последнее, чего бы мне хотелось, это чтобы она узнала, что нынешнюю ночь я провела в «очень коттедже».