Матильда Старр - Я ненавижу босса!

Он еще и издевается!

— Но вы все это сделали не из-за меня, а из-за Паши.

— Ангелина Валерьевна, вы меня пугаете. Я точно не стал бы совершать подвигов во имя Павла Александровича. Хотя он, конечно, неплохой парень…

— Не притворяйтесь, что не понимаете! — я продолжала злиться. — Не ради него, а назло ему. Чтобы отбить меня, чтобы взять реванш за школьные годы. Это все из-за Карины Ивановой! — выложила я последний козырь.

И снова — пауза.

— Вы действительно настолько боитесь темноты? Не нервничайте так. Скоро нас вытащат, и ваши галлюцинации пройдут, — он все еще говорил шутливым тоном, словно и не видел, что я закипаю от ярости.

— Прекратите так со мной разговаривать! Я вам не какая-нибудь… — какая-нибудь кто, я не знала, поэтому и заканчивать не стала. — Говорите серьезно.

— А если серьезно, я понятия не имею, кто такая Карина Иванова, о каком реванше вы твердите, и почему я пытался, как вы выражаетесь, отбить вас у Павла Александровича.

Мне понадобилась хорошая минута, чтобы уложить в голове все, что он только что наговорил.

Неужели Паша придумал всю эту школьную историю? Черт возьми, но зачем? Да собственно и сам босс ее подтвердил косвенно, сказав, что стал счастливым билетом для своего преподавателя. Пожалуй, с этим стоит разобраться. Тем более что в ближайшие три часа делать особо больше нечего.

— Насколько мне известно, дело было так, — и я начала рассказывать ту версию случившегося много лет назад, которую поведал мне мой лучший друг.

Никита Владимирович слушал внимательно, не перебивая и ни на минуту не разжимая рук. Знаете, как трудно обниматься с человеком и продолжать его ненавидеть? А вы попробуйте!

Когда я замолчала, он тоже какое-то время молчал. И мне хотелось, чтобы это молчание длилось как можно дольше. Потому что если сейчас он скажет: ну ладно, вы меня раскусили, — будет ужасно.

А я не хотела, чтобы было ужасно. Пусть уже остается как раньше — просто плохо…

— Я не помню никакую Карину-Марину. Я вообще одноклассниц по именам не помню. Мне тогда многие девочки нравились… Да мне было шестнадцать — мне вообще все девушки нравились!

Я усмехнулась. На самом деле это похоже на правду. И на Никиту Владимировича тоже очень похоже.

— А что ж вы тогда его доставали?

Тот рассмеялся.

— Да как его было не доставать! Явился весь из себя умник. До него у нас историчка была — золотая женщина. Отвечать разрешала с места и с конспектом в руках. А тут явился этот, весь из себя красавчик, плечи — во, рост — во.

Что-то я не заметила у Павла Александровича каких-то особенных плеч, хотя ростом — да, вышел, ничего не скажешь. Но для тощих подростков двадцатипятилетний препод вполне мог выглядеть богатырем.

— А еще карате занимался. И что ни спроси, все-то он знает, везде-то он был! Ну, разве может такой не бесить?

Я вздохнула. Не может.

— Ну, вот. А на уроках отвечать приходилось по всей строгости. И ладно бы математику или русский, а то историю, где нормальный человек поставил бы оценку и не мучил бы детей! В общем, мы надеялись, что он не выдержит и уйдет…

— Ну, у вас получилось! В результате он ушел.

— Это да, — кивнул Никита Владимирович, зацепив подбородком мою макушку и заставив меня вздрогнуть.

Раз уж у нас вечер откровенности, может, удастся удовлетворить свое любопытство…

— А что он вам сделал хоть?

— Да ничего особенного… — чувствовалось, что говорить об этом мой шеф вообще не хочет. — Я сам виноват. На перемене он что-то перекладывал на столе, а я подошел сзади и громко хлопнул бумажным пакетом. Планировалось, что он испугается, подпрыгнет, смешно будет…

— И?..

— И в следующую секунду я уже лежал мордой в пол с заломанной за спину рукой. В гробовой тишине. Одноклассники оценили. Он меня скрутил, я даже пикнуть не успел.

— Ничего себе! Так он у нас Рэмбо?

— Он извинился. Говорит — само получилось. Вроде как до автоматизма это у них отработано… Но на самом деле врал. Он нарочно. Просто я его достал уже до крайности.

Нарочно или нечаянно, а за такое обращение с учениками из школы можно вылететь быстро.

— И вы не пожаловались?

Никита Владимирович хмыкнул:

— Вы, наверное, никогда не были мальчишкой-старшеклассником…

— Да уж, как-то не довелось.

— Понимаете, он и без того размазал мой авторитет по полу тонким слоем. После этого надо было пойти наябедничать папе?

Да, наверное, так. Хотя я и правда не слишком разбираюсь в том, как и почему ведут себя мальчишки.