Лиса Рэйвен: Плохой Ромео (ЛП)

Постоянно пытается выглядеть все более привлекательно. Кретин.

— Привет, — говорит он так, словно я не провела последние три года, мечтая врезать этому подонку по его прекрасному лицу.

— Привет, Итан.

Он пристально смотрит на меня, и как обычно, исходящая от него вибрация пробирает до мозга костей.

— Хорошо выглядишь, Кэсси.

— Ты тоже.

— Твои волосы короче.

— Твои тоже.

Он делает шаг вперед, и мне просто ненавистен взгляд, которым он на меня смотрит. Оценивающе и одобрительно. С желанием. Меня тянет к нему против воли, словно он магнит и все внутри меня гудит, пытаясь вырваться на свободу.

— Прошло много времени.

— Правда? А я и не заметила. — Я изо всех сил пытаюсь казаться равнодушной. Не хочу, чтобы он знал, как действует на меня. Он не заслуживает этой реакции. И что еще важнее, не заслуживаю и я.

— Как дела? — спрашивает он.

— Хорошо. — Автоматический ответ, который ничего не значит. Со мной происходило многое, но только не хорошее.

Он не сводит с меня взгляда, и мне очень хочется оказаться где-нибудь в другом месте, потому что именно таким взглядом он смотрел на меня раньше, а воспоминания эти болезненны.

— А ты? — спрашиваю я с натянутой вежливостью. — Как у тебя дела?

— У меня… хорошо.

Что-то есть в его тоне. Нечто тайное. Он выдал достаточно, чтобы вызвать во мне любопытство, но я не стану больше в этом копаться, поскольку знаю, что именно этого он и хочет.

— Ух ты! Здорово, Итан! — говорю я как можно задорнее, чтобы взбесить его. — Рада слышать.

Он опускает взгляд в землю и проводит рукой по волосам. Его фигура напрягается, и он становится в такую знакомую мне позу придурка.

— Да уж, — говорит он. — Прошло три года, и это все, что ты можешь мне сказать. Ну, конечно.

У меня сводит внутренности.

Нет, придурок, это не все, что я могу сказать, но какая разница? Все уже было сказано, а пустословие не является хорошим времяпрепровождением в моем понимании.

— Ну, уж как есть, — говорю я весело и протискиваюсь мимо него. Распахиваю дверь и устремляюсь вниз по лестнице, игнорируя покалывание на коже в том месте, где мы соприкоснулись.

Я слышу, как он приглушенно произносит: «Твою ж мать», прежде чем успевает ринуться за мной. Я стараюсь не дать ему догнать меня, но он хватает меня за руку еще до того, как мы успеваем дойти до последней ступеньки.

— Кэсси, подожди.

Он разворачивает меня к себе, и мне кажется, что он вот-вот прижмется ко мне. Сломит меня своим прикосновением и запахом, как делал уже много раз. Но он не делает этого.

Он просто стоит на месте, и весь воздух на этой узкой, темной лестничной клетке становится плотным как хло́пок. У меня возникает чувство клаустрофобии, но я не собираюсь выдавать себя.

Никакой слабости.

Он научил меня этому.

— Послушай, Кэсси, — говорит он, и мне ненавистно, что я так сильно скучала по тому, как он произносит мое имя. — Как ты думаешь, могли бы мы оставить весь наш багаж позади и начать все сначала? Я очень этого хочу. И подумал, может и ты тоже.

Выражение его лица наполнено искренностью, но я уже видела это прежде. Каждый раз, стоило мне только довериться ему, как все заканчивалось тем, что мое сердце разбивалось на кусочки.

— Ты хочешь начать все сначала? — говорю я. — Ох, ну конечно. Без проблем. И почему я об этом не подумала?

— Все не должно быть так.

Намек на то, что я веду себя неразумно? Не будь я такой злой, меня бы пробрал смех.

— Тогда как все должно быть? — спрашиваю я, мои слова пропитаны желчью. — Скажи мне, пожалуйста. В конце концов, именно ты всегда принимал решения касательно наших отношений. Кого ты хочешь сыграть в этот раз? Друзей? Приятелей по сексу? Врагов? О, подожди, я знаю. Почему бы тебе не сыграть кусок дерьма, который разбил мне сердце, а я буду женщиной, которая не хочет иметь с ним ничего общего за пределами репетиционного зала? Как насчет этого?

Его челюсть сжимается. Он в гневе.

Отлично.

Я могу справиться с гневом.

Он потирает глаза и выдыхает. Мне кажется, что он сейчас начнет кричать, но он остается спокойным. Вместо этого он говорит тихим голосом:

— Все, что я писал в е-мейлах ничего не значит для тебя, да? Я думал, что мы хотя бы сможем поговорить о произошедшем. Ты вообще читала их?

— Конечно, читала, — говорю я. — Просто не поверила. Да я так много раз покупалась на эту чушь, прежде чем мне все осточертело. Как там говорится? Обманешь меня раз – позор тебе, обманешь дважды…