Ульяна Гринь - Это бизнес, детка!

Дядина «бээмка» стояла в гараже полностью готовая к забегу по городу. Хотя я и не очень любила кататься по Москве днём, придётся потерпеть. Сначала на Даниловку за деньгами, потом в аэропорт. Машину оставлю на платной стоянке, расплачусь сразу за месяц. Только космос знает, сколько времени займёт поиск покупателя и изъятие бриллианта. Я открыла капот, отвинтила крышечку масляного резервуара, вынула уровень. Дядя научил меня всегда проверять масло, шины и фары перед поездкой, даже если машина своя, надёжная, каждую неделю мытая и обслуженная. Масла было достаточно. Можно ехать.

— Ничего, ничего, — пробормотала я, садясь за руль. — Всё получится. Не зря ты меня учил, дядя.

На Третьем кольце, как всегда, были пробки. А мне всё казалось — это космос не хочет пускать меня в дорогу. Всё задерживает, предостерегает. Раньше надо было предостерегать! Когда я ехала в дом Смородинова, олигарха этого, мать его раздолбай… Так ведь нет, ни пробок тебе, ни препятствий, летела как на крыльях! Последнее дело, как же! Большие деньги на кону, надёжный покупатель, план простой до гениальности. Я была подготовлена по полной программе, внедрена по максимуму — с ложными рекомендациями, правда, но зато с настоящим умением убирать богатые дома. Я отпахала на Смородинова три дня, пока не представился удобный случай попасть в его кабинет, где был вмонтирован в стену сейф с цацками и деньгами. Я улыбалась, скромно опускала глазки, не перечила, не спорила, была услужливой и расторопной девочкой. Я даже не взяла из сейфа ничего, кроме заказанного бриллианта. Наверняка он вычислил меня, потому что я была новенькой. Но ведь нанялась по поддельным документам! Откуда олигарх узнал мои настоящее имя и адрес?

Почти полтора часа мне понадобилось, чтобы пробраться со своей Черкизовской до Даниловского рынка. В это время дня он был полон спешивших с работы женщин, покупавших мясо или рыбу на ужин. Фруктовые павильоны под полосатыми оранжевыми навесами я нашла без труда. Была здесь пару раз с дядей и несколько раз одна, давно, правда, но с тех пор ничего не поменялось. Рустам оказался на месте — ждал после звонка Лютика. Плотный смуглый азербайджанец с густыми сталинскими усами и коротко стриженными волосами над низким лбом обрадовался мне, как родной:

— Ай, дорогая, мне позвонили, что ты за кормом придёшь! Сейчас сделаем, сейчас! А потом пойдём покушаем, да? Я угощаю, да?

— Спасибо, Рустам, в другой раз, — вежливо отказалась я, стараясь не замечать липкого взгляда мужчины на своей груди. Даже помыслить было странно принять его приглашение. И ведь каждый раз говорю «нет», а он всё равно пристаёт с попытками соблазнить.

Рустам вынес из-за прилавка неказистую сумку непонятного цвета с засаленными ручками и полустёртой эмблемой какого-то спортивного клуба, протянул мне:

— Вот, дорогая, десять килограммов, проверять будешь? Или сразу пойдём кушать?

— Не буду, я спешу! — я ухватилась за ручки и чуть ли не бегом бросилась к выходу с рынка. Голос Рустама догонял меня:

— Эй, дорогая, когда же мы покушаем шашлык вместе? Кольцо куплю, мамой клянусь, женюсь!

Уже на стоянке меня накрыл истерический смех. Конечно, дорогой, только это я и жду всю жизнь! Когда ты на мне женишься! Словно милость оказываешь бедной девочке! Тоже мне, мастер спорта по соблазнению славянок! Я почти упала на сиденье, заблокировала дверцу, словно Рустам бежал за мной, и открыла сумку. Стопки газет. А между ними — две пачки евро, как бездомные сиротки. Завёрнуты в бумагу, по сто банкнот в красивых бежево-оранжевых тонах. Десять кило «корма». Лютик не обманывал никогда, как и его сотрудники. Всё. Можно лететь во Францию.

Мобильное приложение на моём телефоне быстро нашло ближайший рейс Москва-Брюссель. Вылет из Шереметьево через четыре часа. Отлично, как раз доберусь туда по нашим чудным послеобеденным пробкам. Будет время и поужинать, а то Рустам со своим шашлыком пробудил во мне зверский аппетит… В путь, Алёшка.

Дорога ожидаемо заняла у меня почти два часа. Я быстро нашла платную парковку и устроила «бээмку» на заслуженный отдых. Правда, евро там не принимали, пришлось с сожалением разменять двадцатку на русские рубли. Потом я вспомнила, что за билет придётся платить в родной валюте, и разменяла ещё двести евро. Заплатив охраннику чуть больше нормы, я получила с него горячую клятву заботиться о машинке, как о своей собственной.

В кассе аэропорта мне снова повезло. С таким успехом скоро удача отвернётся от меня… На ближайший рейс Москва-Брюссель остался один — один! — билет. Который я и купила. Девушка в окошке смотрела на меня опасливо, разглядывая и прикидывая, не стану ли я возмущаться, когда предложила: