Соро Кет - Русалочка должна умереть

Я поежилась, переступив с ноги на ногу. В гараже было довольно прохладно, но я не решилась запускать Стеллу в дом. И мне не хотелось врать ей, что в слезах нет ничего страшного. В слезах она казалась еще противнее, чем раньше.

– Ты, верно думаешь, что никогда не станешь старухой, правда? Что старость – это для кого-то еще?..

Она рассмеялась сквозь слезы и потрясла головой. Наверное, промерзла насквозь, пока бродила вокруг да около, пытаясь спрятаться за живой изгородью. Стелла не предназначена для слежки самой Природой. А потом еще пошел снег. Если бы я не бегала между спальнями, то заметила бы ее еще раньше.

Цепочки следов опоясывали лужайку и подъездную дорожку.

Я вышла из дома и яростно позвала ее. Синий фонарь над дверью очертил идеально-правильный синий круг на снегу, и Стелла приблизилась, вся залитая слезами и тушью. Встала на границе круга, между светом и тенью. Как вампир, который не может войти.

– Где Ральф?

– Он спит. Болен гриппом.

И Стелла разрыдалась так громко, что мне пришлось срочно прятать ее от соседей. В гараж. Вместо того, чтобы успокоиться, вытереть сопли и уйти прочь, Стелла достала из кармана фляжку и начала рассказ о себе.

– Какое же дерьмо эта жизнь. Ты юная, все еще впереди… Ты широко шагаешь, цветочки нюхаешь и вдруг: обоже! Ты просыпаешься пятидесятилетней и понимаешь, до чего бездарно просрала жизнь.

Я не ответила. В те же самые пятьдесят, Марита была хрупкой и тоненькой, словно девочка, а Лизель, судя по фото, еще сводила мужчин с ума. В том, что Стелла выглядит, как развалина, виноваты лишь сама Стелла и алкоголь.

– Тебе не пора домой? Где твоя машина?

– Хочешь секрет? – спросила она, не слыша. – Неважно, как ты умна. Все равно тебе однажды попадется мужик, который сделает тебя дурой.

– В гараже есть тревожная кнопка, – уже, без всякого стеснения, прошептала я. – Если ты умная, уходи. Сейчас же!

– Я всегда ненавидела смазливых телок вроде тебя. Еще со школы.

Она глубоко вздохнула. Так глубоко, что ноздри на миг слиплись.

– Я преподавала психоанализ… Вела специальный дополнительный курс. Ральф очень вдумчиво подходил к предмету. Задавал вопросы, какие-то темы для общения находил. Мне казалось, я ему симпатична. Потом он записался на терапию…

Я промолчала: какое самомнение надо иметь, чтоб поверить, будто бы Ральф, похожий на молодого демона, вдруг влюбился в тетку, похожую на квашню.

– Я в самом деле люблю его. Глубоко и искренне. Ральф сломан… его могу спасти только я.

– Ты пьяная, – прошептала я, сгорая от злости. – Ты сама не понимаешь, что ты творишь.

– О, я понимаю! – сказала Стелла. – Если он мне не достанется, он не достанется никому!

Я молча вытолкала ее прочь и заперла двери. Потом взяла телефон и, убедившись, что Стелла уехала, тщательным образом сфотографировала следы в саду. Так чтоб были видны отпечатки обуви.

Тетя чуть слышно посапывала в комнате.

– Верена! – шипел голос Ральфа. – Верена, мать твою!..

Скинув куртку на лестнице, я вошла.

– Помоги мне, – сказал он раздраженно. – Где ты была? Я уже задолбался звать тебя!

– Беседовала со Стеллой! Она докатилась до слежки за твоим домом.

Ральф дернулся.

– Ты вызвала полицию?

– Нет!

– Принеси телефон! – рявкнул он и получив его, выгнал меня из комнаты.

Я не обиделась: в кабинете был параллельный. Ральф беззастенчиво сдал бухого профессора властям и уже диктовал номера Стеллиной машины. Решив не вешать трубку, пока не положит он, я рассеянно рассматривала большое цветное фото. Филипп, Ральф и Себастьян. Стоит, обняв за плечи сидящих перед ним сыновей.

У всех троих одинаковые, сверкающие улыбки. Одинаковые брови, носы, глаза. Да, Филипп прав: я была мала, – иначе бы заметила бьющее в глаза сходство. Ральф и Филипп были, как черный и белый сфинкс. Отец стоял над ними, как Колесничий; фотографировал всех, похоже, Фред.

– …когда ты вырастешь, ты поймешь почему я так поступил. Поймешь, как ценно иметь подобное имя… – всплыло из глубин памяти.

А, ну да.

Когда ты в Штрассенберге, ценно. Конечно, мне не грозит быть изгнанной за то, что вышла замуж за постороннего. Но все же, какая скука ждет меня впереди. Одни и те же одинаковые лица, один и тот же, застывший на века этикет. И даже шансов нет, чтоб возвыситься. Филипп не разведется: зачем ему? Теперь, когда Джесс заперта в психушке, он как бы свыше благословлен. Ее деньгами, налоговым классом и отсутствием Джесс…