Валентин Тарабрин - Русский роман. Романтическая и гражданская лирика

Слабел их разум, страсть кипела,
Сливались с морем небеса,
Бросало пару вправо влево,
Менялся курс, не зная дна.

Но ангел продолжал кружиться
Над лоном обнаженных тел.
О бёдра! Груди! Ягодицы!
И буревестник песню пел!

Как песня складываются мантры,
Цветёт весной в саду ирис…
Судьба играет с нами в карты,
И после бури будет бриз…

Взошла заря, свой свет прищуря.
На море начался отлив.
Взмахнул крылом предвестник бури,
Свою голубку утолив.

И унося в страну чужую
Манящий вкус её ланит, 2 2 Ланиты (старосл.) – щеки
Он думал лишь о поцелуе
В свой ненасытливый рапид. 3 3 Рапид (нем.) – быстрый.

Полушутя, полуревнуя,
Народ глаголет вновь и вновь:
Чем ниже ласки, поцелуи,
Тем выше, говорят, любовь.

Финал баллады предсказуем:
Он улетел к своим ветрам.
Она расчехлила иконку,
Перекрестясь людским грехам.

Его досуг – стихи и проза.
Он пьет вино по кабакам.
Её судьба – надежда, грезы,
Работа, дом, цветы, диван.

Я часто брёл в тиши лесов,
Среди дождя и грустных сосен.
Я звал тебя, моя Любовь!
Моя задумчивая Осень!

И в этом сумрачном ненастье
Увидел солнца луч златой!
И в том луче тебя, летящей,
Свободной, чистой и нагой!

Сравнима ты с ручьем журчащим,
С рисунком зимним на окне,
С веселым дождичком звенящим,
С мерцаньем звёзд в полночной мгле.

Тебе к лицу волна морская.
Твой голос – трели соловья.
В твоих глазах вся зелень мая.
Душа твоя – бокал вина.

От скуки я спасаюсь бегством:
Тебя целую в Рождество!
Туда, где сладкое блаженство
Предвосхищает волшебство!

И вновь во снах своих летаю:
К твоим ногам бросаю розы,
И плечи нежно обнимаю,
Как белоствольную берёзу.

Фиалки расцветают летом,
Подснежник прячется зимой,
Осенний лист кружит по свету,
Тюльпаны радуют весной…

Бросай цветы к ногам любимой!
В морозный день, и в летний зной,
И в дождь седой, и в синий иней,
Ты связан с женщиной судьбой.

И чувств безбрежных не стесняйся,
Целуй, ласкай, люби, твори, дыши.
И каждый день безумству предавайся —
Под солнцем ярким или в мгле ночи.

Возрадуй тело, душу сладкой негой,
Испей кувшин любовного вина.
Вознагради себя святой победой!
И помни: завтра ждёт она тебя.

Туман стелился над рекою
И лёд навязчиво ласкал.
Ушла ты, ну и Бог с тобою —
Видать, не там цветы я рвал…

Куда-то спрятались морозы,
И дождь не льёт как из ведра.
Отгромыхали в небе грозы —
И развернулись небеса.

И там, в плену лазури, света,
Где я твою увижу тень,
Приснятся строки мне сонета
Похожие на белый день.

И вот тогда сомнений вьюга
Отхлынет от твоей души.
Пройдет тоска, исчезнет скука,
И солнце заблестит во ржи.

Растает лед, река проснется,
И птицы вновь заголосят.
Любовь, как зарево, вернётся.
И нежно ты потупишь взгляд.

Багровым светом тихо отливало море,
Вставал закат над океаном буйных чувств,
И в этом сумрачном, таинственном просторе
Я слышал сердца стук и нежный его хруст…

А где-то там, вдали, на тихом небосклоне,
Пророчил ангел светлую судьбу:
Как расцветали розы на твоём балконе,
Кидая пылкий взгляд в мирскую суету.

Знакомый мне диван из белой кожи,
Палас ершистый, вязкий… А на нём
Творилось чудо в зимний день погожий,
И каждый думал что-то о своём.

Несчастная любовь! Что есть на свете хуже?
Страдать и маяться, пророчески гадать…
А может, захлебнуться в пьяной луже
И жизнь бездарную на водку променять…

Ты не суди меня так строго и с упреком,
Не называй лжецом, не бей в колокола.
Увы, на этом свете не был я пророком,
Но, как ни странно, верил в чудеса.

Да, я романтик конченый. Я знаю.
И не стыжусь смотреть реальности в глаза.
Я хороню себя и тут же воскресаю —
За то, что верю в заповедь Творца.

Я не прощаюсь, ибо есть на свете вещи,
Которые ни скрыть, ни в землю закопать.
И из кувшина вновь вино игристое заплещет,
И буду я тебя любить и снова вспоминать.