Ольга Карклин - Роман о любви - Катулл и Клодия. Римское небо. Книга 1. Роман. Переводы. Эссе.

В этом сезоне появилась новая деталь в дамской моде Рима – шар из горного хрусталя, который, как верили сами дамы, особенно хорошо охлаждает руки и душу. Этот шар был доставлен Клодии всего несколько дней назад, но она сразу почувствовала особое поле, окружавшее его. От лектики она отказалась, и хотя это было не в обычае знатных дам, решила на этот раз совершить прогулку пешком.

Вот так, в сопровождении своей обычной свиты, держа в руках хрустальный шар, в вызывающе прозрачных одеждах, подчеркивающих ее ослепительное тело, она вышла за ворота виллы, где уже собралась толпа зевак и поклонников, ожидавшая ее выхода, как особенного события. Что было, впрочем, привычным.

Клодия шла по Святой Дороге, Via Sacra, главной улице Рима, сегодня у нее не было никакой особенной цели, но, словно невидимая яркая нить странной силы вела ее, и это было приятно и захватывающе.

Сопровождающая ее толпа гудела о чем-то, одобрительно и восхищенно. Голоса размывались в воздухе. Возможно, все дело было утреннем напитке, когда Клодия внезапно остановилась и подошла к невзрачному молодому человеку, почти застывшему на ее пути и странно, по-домашнему глядящему на нее. Между ними был хрустальный шар, который стал вдруг почти горячим. Странная сила остановилась. Возникло почти ощутимое поле между Клодией и этим мальчиком, словно бы вечность ждущего ее здесь. Ситуация была почти комичная: она, патрицианка, уверенная в себе и знающая толк в любви, вдруг смутилась перед этим мальчиком, ей захотелось укрыться, спрятаться от его спокойных глаз, да он словно бы и не смотрел на нее, почти не смотрел, и ей сделалось необходимым поговорить с ним.

– Тебе нравится мой шар?

Он смотрел на нее:

– Мне нравишься ты.

Она вложила шар в его руку.

– Подарок.

Он подержал шар в руках, закрыл глаза, открыл.

– Ты хочешь поговорить?

– Да, – просто сказала Клодия, – пойдем со мной. Я хочу поговорить. Тебя зовут…

– Катулл. Гай Валерий Катулл.

Клодия улыбнулась. Катулл. Щенок. Кутенок… Забавно.

– Капитолийская волчица? Ромул, Рем и Катулл?

– Может быть.

Они уже шли назад, к дому Клодии, толпа постепенно редела, и когда они вошли за черную литую ограду особняка, их сопровождали уже одни слуги. Она отпустила слуг, распорядилась никого не принимать, провела Гая Валерия Катулла в свою особую комнату, в дальнем крыле виллы, с потайной дверцей, ведущей в сад и особым, скрытым в саду же выходом.

Это была строгая квадратная комната для отдыха и размышлений с небольшим прямоугольным окном наверху, в которой и не было почти ничего, кроме небольшого столика, невысокого кресла и скромного ложа, на котором иногда отдыхала Клодия.

– Устраивайся. Здесь не очень уютно?

– Уютно везде, где ты, – ответил мальчик.

Его искренность или любезность казались чудовищными.

– Что-нибудь прохладительное?

– Как хочешь сама.

– Тогда немного вина. Ты вино пьешь? Разбавляешь?

Он улыбнулся.

– Я не разбавляю, думаю, это все портит.

– И я, – рассмеялась Клодия.

И от этого смеха, серебристого, легкого, щекочущего, словно разлетелось множество колокольчиков и стало легко и свободно. Ушла даже и тень скованности.

Она поставила на столик бокалы, темную запотевшую бутылку, высыпала на белоснежную пузырчатую тарелку горсть орешков.

– Угощайся. А вино разливать придется тебе, не так ли?

– Да, госпожа.

И он уже держал в своих далеко не аристократических руках темное стекло, и вино уже лилось в бокалы, безупречной линией, и она уже поднимала свой бокал:

– За встречу!

Что-то было здесь еще. Что-то совсем новое, о чем просто не хотелось думать…

– Ты не представилась.

Клодия помрачнела. Встала, вышла из-за стола. Подошла к окну. Все верно. Случайная встреча, простое любопытство. Теперь она вынуждена отвечать на вопросы, рассказывать о себе, о своей жизни. Кроме того, достаточно, в общем, одного имени, чтобы он мог всегда узнавать о ней… да. А с другой стороны, зачем ей помнить сейчас, как ее звать, кто она, что происходило вчера? Прошлого – нет. Настоящее…

В комнату влетела ее птичка. Закружилась. Клодия подошла к небольшому, скрытому в стене шкафчику, взяла оттуда горсть зерен, протянула ладонь. Птичка, снижаясь и поднимаясь, клевала золотистые крупинки. Сквозь просветы задрапированного окна в золотом луче солнца вибрировала жизнь.

Клодия вернулась к столику, села на прежнее место. Напротив нее на ложе полулежал мальчик. И все также спокойно смотрел на нее.