Катерина Зарудина: День святого Валентина

Машины кипели и гудели, водители красочно матерились, понимая всю безнадежность своего положения. Москва дышала пылью и выхлопными газами. Вернее, это было похоже на тяжелую старческую одышку. Кто-то находил в пробках свою судьбу, кто-то успевал ее потерять. Там можно было зачать новую жизнь, успеть появиться на свет и так же благополучно уйти в мир иной.

А они в это время плыли на своем собственном островке, отрезав себя от реальности, от всего матерящегося, тяжело дышащего мира. Как всегда, когда двое влюблены.

– Да, если все было именно так, как ты рассказываешь, бедный Пауло Коэльо, этот могучий философ нашего времени, пророк и тонкий знаток человеческих душ… он бы заплакал. Зарыдал горючими слезами и, вдохновленный, сразу накатал бы за несколько часов новое бессмертное произведение. Надо будет выслать ему материальчик. – Вася испытывала особые, сильные чувства к бразильскому автору и даже сейчас не могла никак переключиться с находящегося за морями-океанами писателя на свою родную сестру, стоящую рядом на кухне с окаменевшим лицом и потухшим взглядом. – Ладно. Я предупреждала тебя, что не надо привязываться. И с ним надо было поступить так же, как со всеми остальными. Ни для кого не делать исключения, они его просто не заслуживают, и он в первую очередь. Было бы не так… – Удивительно, но Вася сжалилась над сестрой, что случалось довольно редко, и не стала в последний момент говорить слово «больно». – Сама ведь все прекрасно знаешь… Но ты пожадничала, романтика одержала безоговорочную победу, и сейчас уже поздно все анализировать. Ты любишь распихивать все по полочкам, напрасно изводя себя и окружающих, – чеканила уверенно фразы Василиса Премудрая, на ходу запрыгивая в модные рваные джинсы и продевая ремень через огромную серебряную пряжку. – Что там за перезвон еще? Тебе не попадался случайно белый свитер с высоким горлом? Когда срочно нужно приличную вещь…

Валя в это время кокнула чашку из любимого маминого сервиза, доставшегося от прабабушки. Звон был сильным, потому что позолоченная хрупкая вещь упала на равнодушный коричневый квадрат кафеля, которым был выложен пол на кухне.

Она хотела согласиться с Василисой, но что-то глубоко внутри мешало ей это сделать. И еще она очень хотела, просто мечтала, чтобы Василиса нацепила на себя уже какую-нибудь тряпку и побыстрее исчезла. Валя вспомнила, как шестилетней перелезала через забор и зацепилась петелькой, которая предназначалась для огромной красной пуговицы, за самый верх – чугунную, остроконечную пику. Болталась там в шубе, как меховой колобок, обреченно глядя на далекие сугробы и размазывая слезы от унизительного бессилия и клокочущей ярости. Страха почему-то не было. Просто затошнило от накатившего отчаяния. Васька отчаянно прыгала внизу, как обычно давая дурацкие советы, а потом побежала за помощью. Когда обстоятельства выбивали из-под ног почву, Вале всегда вспоминался этот кусочек из далекого детства.

«Даже удивительно, что мы от одной мамы родились», – подумала Валя в который раз. Мало того, что от одной, они – Валя и Вася, как ее звали все знакомые, – были близняшками. Однояйцевыми. Случай – один на миллион. Так что внешнее сходство было стопроцентным: сероглазые шатенки с красиво очерченными ртами и длинными стройными ногами. Во всем остальном они были как день и ночь. Васька таскала помаду и тушь из маминой косметички, чтобы смело тренироваться на собственном личике, а Валя беспощадно прокалывала тугие пластмассовые попки кукол и ставила капельницу большому плюшевому мишке, который благодаря этой ежедневной процедуре быстро сгнил. Вася бредила телевизором с пеленок и могла смотреть в экран не отрываясь. Родители, знавшие про эту страсть, использовали «голубой экран» в качестве успокоительного, или чтобы впихнуть в открытый рот котлету с пюре. Валя посмотрела в первом классе фильм «Открытая книга» и поняла, что станет врачом. Неизвестно – каким. Неважно. Но она обязательно наденет белый халат и будет серьезной строгой тетей со шприцем в руке. Может, сделает важные открытия под микроскопом и спасет человечество от нашествия страшных микробов.

Несмотря на такие коренные различия в интересах и взглядах на жизнь, они всегда были вместе. Каждый день у девчонок был расписан. Валя особенно хорошо помнила воскресенье. Сначала они с восторгом смотрели «Будильник», потом «В гостях у сказки» и, конечно, «Утреннюю почту». «Здоровье» они не смотрели, но улыбчиво-жалостливое лицо Белянчиковой и ее участливый пищащий голос запомнился на всю жизнь.