Таня Винк - Рядом с тобой

– Ах вы, негодники! – крикнул Петя и побежал за хату отгонять ребят, любивших лакомиться бузиной, восседая на заборе.

А чем еще лакомиться в разгар лета?

Но увидел он не детей, а взъерошенного и босого Андрея Кандыбовича с голым торсом и в кальсонах, с трудом протискивавшегося в дырку в заборе. Его одежда и ботинки уже валялись в дорожной пыли.

Петя окаменел. Андрей дернулся и, оставив на гвозде клок от кальсон, вывалился на дорогу.

– Тюфяк! – беззлобно кинул он через плечо остолбеневшему Пете.

Подобрал вещи и ушел в сторону ельника.

Через час Петя трясся в автобусе, а через три уже сидел на железнодорожном вокзале в ожидании поезда. Ругал себя, что к отцу-матери не зашел, но все равно уехал – ему было так тяжело, что жить не хотелось. После зимней сессии приехал домой, а друзья рассказали, что у Нинки новый ухажер. Приехал после летней сессии и встретил ее на базаре. Она к нему бросилась, слезы на глазах, мол, поговорить надо, а говорить уже не о чем – внутри у Пети все выгорело. А потом война.

Он не спрашивал, но Марковна тихонько, когда они остались вдвоем, рассказала, что Нина вышла за хромого Кольку Синяка, старшего брата Сергея, как только немцы пришли. Колька с первого дня оккупации наведался в комендатуру и предложил поставлять в столовую свежую рыбку. Начал с рыбки, а потом лосятину и зайчатину таскал. Оккупанты были довольны и его дом не трогали. Во время войны Нинка родила двух девочек, но они умерли. Сразу после войны Колю посадили за пособничество немцам, и он умер в тюрьме. Говорили, ему помогли умереть. Были у Нинки мужики, задерживались ненадолго, а вот Кандыбович присох. Хоть и женился, а к Нинке бегает. Жена делает вид, что ей все равно.

Марковна потихоньку про всех рассказала – поселок-то маленький, всего десять тысяч населения, и Петю стало отпускать. А до этого долгие годы тоска по родине донимала, и вызвать ее могли самые обычные вещи: подует ветер, а он слышит его завывание в печной трубе родного дома; валит снег, а он видит сугробы во дворе, по которым еще крохой бегал за собакой. Астры в чужом саду, лязг засова на воротах, запах леса и кувшинок в речной заводи – все напоминало о родном доме, все рвало и без того нездоровое сердце, а уж как надоело быть квартирантом, и не передать!

А одна старушка соседка приснилась ему, когда он вздремнул в ожидании «москвича». В детстве Петя воровал у нее яблоки – в ее саду росли самые сладкие. Бабушка детей не гоняла, потому как дочка переехала в другое село к мужу и яблоки все равно никому не нужны, а у нее сил не было собирать, да и зачем? Поросята и кислые съедят. Однажды летом Петя занозил стопу. Стопа опухла, пришлось резать, и Петя остаток лета еле ходил, а уж по заборам и вовсе не лазил. Каково же было его удивление, когда старушка принесла ему целый фартук сладких яблок!

…Во сне она тоже принесла ему яблоки в фартуке. Села на край постели и спрашивает:

– Как же ты теперь есть будешь?

И смотрит на зубы в стакане.

– Да вот этими. – Он показывает на стакан и удивляется тому, что говорит, не шамкая.

И вроде он снова маленький. Старушка протягивает яблоко:

– Понюхай…

Петя вдохнул запах детства, и тоска защемила его сердце. Откусил яблоко – а свои-то зубы на месте!

– Как вернешься, выкорчуй бузину, что возле твоей любимой яблони растет, а то я не успела. – Старушка высыпала яблоки на одеяло и ушла.

Стали искать, где бы дом поставить. Приходит Верочка домой после работы и говорит, что в переулке недалеко от пристани продается хата. Пошли посмотреть – а это хата той самой старушки. Старушка давно умерла, продавала дочка. Дочка сначала думала переехать сюда, а потом отказалась менять шило на мыло – она жила в таком же селе, только в доме получше да побольше и с садом помоложе. Думала, сын женится и в Березино поселится, но сын женился и перебрался в Минск. Петя пошел в огород, а там та самая яблоня.

– Я ее помню, – говорит Петя и трогает веточку, – она очень сладкая.

– Какое там! – машет рукой хозяйка. – Она уже давно не сладкая, ее бузина задавила.

Петя купил участок, а тут письмо от Абу:

«Дорогой брат, доброго здоровья! Как твои дела? Как жена? Как дети? У нас все хорошо. Мы все очень обрадовались, узнав, что ты собираешься строить дом. Это очень важно – жить в своем доме. Я перед тобой в вечном долгу, прошу, разреши помочь тебе. Я приеду с шестью строителями и женой, она будет готовить. Инструмент привезу свой. Возьму Салмана, ему уже пятнадцать, как твоему Юрке. Быстро летит время. Руслана оставлю с дочками, он еще совсем ребенок. Дочки у меня хорошие, особенно Зарган, она очень добрая, вся в покойную маму. Яха хорошая жена, но я вспоминаю Совну каждый день, она унесла с собой мое сердце. Как распорядилась судьба! О плате за труд не беспокойся – ты мой брат. Первого июля я должен быть в Кургане, мы от тебя сразу туда поедем, так что собери все к началу мая. Заготовь бревна, доски, окна…»