Таня Винк - Рядом с тобой

Это случилось в начале августа. Мама пришла домой и застала Галку в туфлях на шпильках. Галка испугалась до смерти, а мама подбоченилась и говорит:

– А ну, пройдись.

Галя прошлась, если это ее передвижение можно было назвать походкой.

– Во-первых, не твой размер. Во-вторых, горбатишься, колени согнуты. Каблук этот для тебя высоковат. Сурэну обувь привезли, давай сходим.

– Давай, – обрадовалась Галя.

Пришли, а там в подсобке еще три женщины толкутся с дочками. Галка с этими девочками не дружит, они ненормальные, и мамаши их ненормальные: купят им одинаковый дефицит, они тут же его напялят и гуляют по поселку. То в одинаковых платьях пройдутся, то в костюмах, то в туфлях. Селяне прозвали их «инкубаторские». Конечно, к Сурэну не все ходят. Мама ходит, потому что она лес выписывает. «Инкубаторские» рылись в коробках, как свиньи в корыте, а Галя подошла к дяде Сурэну и говорит:

– Подберите мне, пожалуйста, красивые осенние туфли на каблучке.

– Какой размер?

– Тридцать седьмой, – отвечает мама.

Дядя Сурэн почесал пышную шевелюру и вытащил из большой кучи две коробки:

– Давай примерим, это импортные, венгерские.

Одни оказались черными лаковыми на высокой платформе, но Галка увидела, что «инкубаторские» отложили себе эти туфли, и открыла другую коробку, – а в ней бежевые закрытые туфельки на шнуровке, тоненькой платформе и высоком каблуке. Надела – то, что надо. «Инкубаторские» брезгливо скривились – значит, нужно брать. Мама с детства приучила Галю к красивым вещам. В шесть лет у нее появился болоньевый плащ – сейчас мало кто знает, что это, но тогда, в шестидесятые, этот простенький дождевик был мечтой модников. Потом мама заказала у портного твидовое зимнее пальто с воротником из черно-бурой лисицы и такую же шапку. Заграничные костюмчики, платья, обувь мама доставала через директоров магазинов – она хотела, чтобы Галка получила то, чего она была лишена в детстве, а о белье речь не заходила, даже когда в десять лет и пять месяцев у Гали начались месячные. Мама тогда купила кучу хлопковых трусиков и все.

– Что у тебя еще есть? – спрашивает мама.

– Сапоги-чулки, – отвечает Сурэн.

– И ты молчишь? – Мама шутливо сдвигает брови.

– Так Галка ж только туфли просила, – оправдывается Сурэн.

– Неси сапоги.

Тощие и кривоватые Галкины ноги не очень-то смотрелись в лаковых сапогах-чулках, но мама взяла, отвалив за них пятьдесят пять рублей, тридцать восемь за туфли и что-то сверху – расчеты происходили в маленькой комнатушке за железной дверью. Себе мама ничего не взяла, мол, у нее все есть. Выходя со склада, мама спросила Сурэна:

– А когда кружевное белье привезут? Мне для Гали надо.

Сурэн улыбается:

– Такой размер вряд ли привезут. Вот что, поезжайте в Вильнюс, я адрес дам, скажете, что от меня.

До Вильнюса четыре часа на автобусе, и в субботу в полдень они вошли в магазин, а в половине второго вышли с белым, красным и черным комплектом белья, комбинациями, поясами для чулок, чулками и двумя пижамами. Себе мама снова ничего не взяла. В другом магазине купили белье Юрке и папе, но без блата, там и так все на полках лежало. Дома, объясняя, как все надевается и стирается, мама заставила Галю снова снять уютную хлопковую майку и такие же родные телу трусы и надеть черный комплект.

– Не кривись! Теперь ты должна носить только это. Та-ак, хорошо… Повернись. Галя, ты ж не старуха! Не сутулься!

– Оно противное! – Галя накуксилась и почесала под мышками – бюстгальтер, комбинация, пояс жутко «кусались».

– Привыкнешь!

– Не хочу-у-у… – захныкала Галя.

– Извини, дорогая, но ты должна привыкать, ты уже не маленькая.

– Я не хочу носить бюстгальтер, у меня еще ничего нет.

– Даже не думай! – возразила мама. – Не будешь носить – будет грудь как у Плёси.

Галя испуганно замолчала и представила себе Плёсю – она видела ее в общественной бане: необъятная, крутозадая, бока в складку, живот шаром, а на животе лежат два растянутых блина. Это груди. Она видела, как Плёся сворачивала грудь рулончиком и запихивала в бюстгальтер необъятных размеров – из него вполне можно было сделать две панамки для взрослой свиньи. А у мамы грудь красивая. Галя однажды услышала, как папа нежно сказал: «Люблю украинську прыроду и повну пазуху цицок…» Чулки оказались много противнее кусачего белья: их надо собрать, осторожно растянуть от мысика… Ага! Галя сразу сделала зацепку и перепугалась – чулки-то дорогие. Зачем мама тратится? Она же может носить простые колготки, рейтузы, гольфы. Мама посмотрела на дырку, на стрелку, на Галины ногти, пошла в спальню и оттуда вернулась с маникюрным набором. Детство закончилось!