Фьора Бельтрами - Под пеплом тлеющие угли. По мотивам романа «Три мушкетёра» Александра Дюма-отца

– Ты так полы моешь, будто уже делала это раньше, – замечала я недовольно.

– Ага, пока ты не видела. Я и посуду мыть умею, готовить, стирать, – отвечала Жанна безразличным тоном.

– Что?! Как?.. Жанна… – потеряла я дар речи. Так вот, почему я всё успевала и до сих пор меня вперёд ногами не вынесли…

Оказывается, Жанна тайком помогала мне в работе, чтобы мне было не так тяжело, а ведь именно от этого я хотела её оградить. Я всегда хотела, чтобы детство моего ребёнка было счастливым и не омрачённым, но разве волнует Всевышнего судьба маленькой, ни в чём неповинной девочки, с её матерью? Матерью, виноватой лишь в том, что она была слишком сильно преданна людям, выбросившим её, как выбрасывают дети старых и надоевших кукол?.. Тогда я стала трудиться за троих, только бы на долю Жанны доставалось меньше работы. Никогда бы не подумала, что служба у кардинала Ришелье не убила во мне способности, много лет скрытой, честно зарабатывать себе на жизнь. Трудно было, но я справлялась. Я жива, верёвка десять с лишним лет назад не задушила меня, и палачу мне удалось помешать осуществить задуманное им. Пусть я лишилась былого могущества и богатства, но у меня есть моя дочь Жанна, а уж она дороже мне всех богатств мира, и ради неё я в силах вынести, что угодно…

Проспала я где-то до полудня, точно сказать всё равно не могу. Но, Господи, впервые выспалась за эти полтора с лишним года по-человечески! Попыталась перевернуться на другой бок, но движение отозвалось ноющей болью по всему телу. Кое-как мне удалось сесть, разминая затёкшие руки и ноги после сна в неудобной позе. Потянувшись и зевнув, я с трудом разлепила опухшие веки после долгого сна и огляделась по сторонам. Около зажжённого очага, скармливая нашему коню Марсу добытую где-то капусту, спиной ко мне стояла Жанна. На огне, как я уже успела догадаться по булькающему звуку, что-то закипало в кастрюле. Значит, Жанна встала гораздо раньше меня. Вот только где она взяла продукты? Как мне помнится, у нас только морковь из провизии и оставалась, когда мы прибыли в Берри. Не без усилий поднявшись с пола на ноги, словно они стали ватными, я критически оглядела свою довольно потрёпанную долгими дорогами и временем одежду. Несколько верхних пуговиц на бархатном камзоле оторваны, ткань в некоторых местах протёрлась. Думаю, в скором времени придётся заплатки делать. Пока что сапоги не «просят каши» и штаны в относительно хорошем состоянии. Полгода ещё послужат. Отряхнув приставшую к своей одежде пыль вместе с сеном, я подошла к Жанне, ласково поглаживающей коня по холке, и обняла её.

– Мамочка, так ты проснулась? – девчушка прервала своё занятие, потрепав напоследок довольно заржавшего Марса.

– Что ж ты молчала? – Жанна, что там, на огне готовится? – полюбопытствовала я.

– Суп из курицы и овощей. Даже молоко раздобыла и посуду. – Карие глаза Жанны гордо блестели.

– Где ты всё только достала? – удивлялась я, обводя взглядом убогое убранство хижины. Только сейчас заметила некое подобие стола, представляющего собой доску, держащуюся на кирпичах, расставленных по принципу квадрата. От двух чашек, стоящих на так называемом столе, исходил пар. Рядом – две глубокие тарелки и ложки, даже хлеб есть.

– В деревне, матушка. Сказала, что мой папа простудился в дороге и у нас провиант кончился. Люди тут не жадные, как видишь.

– Солнышко ты моё, – шептала я, обнимая Жанну и касаясь губами её головы с остриженными и покрашенными волосами, – ненаглядная… Почему меня не разбудила, одна всё взяла на себя?

– Я подумала, что тебе будет приятен сюрприз. – Жанна подвела меня к импровизированному столу и указала на один из брошенных около него мешков со своей одеждой. – Садись, мамочка, скоро суп готов будет.

Я присела на мешок, а Жанна тем временем отошла к очагу. К тому времени, когда я и Жанна, наконец-то, добрались до провинции Берри, от миледи Винтер – бывшей фаворитки покойного герцога Бэкингема и некогда лучшего агента Ришелье – осталось одно название. Став за полтора года собственной тенью, я скатилась до состояния своего призрака. Когда-то богатая и влиятельная знатная дама, ныне преследуемая своим же бывшим покровителем, превратилась в довольно посредственную работницу, чья красота померкла от тяжёлой работы и кочевой жизни. Порой мне становилось даже интересно, какова была бы реакция четвёрки мушкетёров, моего «любимого» деверя и палача из Лилля (случись последнему воскреснуть из мёртвых), встреться им на улице нынешняя миледи Винтер. Палач, не умеющий управлять тем, что у него в штанах, и вымещающий зло от разочарования на девчонке четырнадцати лет, коверкая ей жизнь; чёртов гасконский юнец, пробирающийся обманом в чужие кровати – под чужой личиной; мой ненаглядный деверь (век бы на него не глядела), пытавшийся меня отравить пять лет назад, но Жанна выбила бокал с ядовитым вином из моих рук.