Уитни Гаскелл - Скоро тридцать

– Элли, – сказал он, – ты чудесно выглядишь.

Учитывая мой растрепанный вид и такие же чувства, я понимала, что он солгал. Но это по крайней мере была сладкая ложь. Эрик постоянно говорил мне приятные слова – осыпал комплиментами, восхищался. Очень милая черта в мужчине, именно из-за нее я не порвала с ним раньше.

Назвать Эрика некрасивым я не могла – у него были гладкие черные волосы, румяные щеки, ясные голубые глаза, и он чем-то напоминал пышущего здоровьем молодца со страниц модного каталога «Джей Крю». Несмотря на коренастую фигуру, а также пристрастие к классическим костюмам-тройкам и запонкам (и то и другое на тридцати двухлетнем мужчине смотрелось довольно вычурно), Эрик был нежным и заботливым. С ним, правда, было не очень весело – нет, если честно, совсем не весело. Время от времени он пробовал шутить, но всегда рассказывал анекдоты и истории, кульминационный момент в которых очевиден с самого начала, и к тому же настолько искажал смысл шутки, что даже ее явная глупость не вызывала смеха. И все-таки Эрик был хорошим человеком. Добрым. Относился как раз к такому типу мужчин, о котором мечтала пай-девочка и который ни внешне, ни внутренне почти не отличался от четырех своих предшественников. Даже имена у нас с ним начинались с одной и той же буквы. Э & Э, Элли и Эрик, забавно, правда?

Но как и мои предыдущие возлюбленные – Алек, Питер, Уинстон и Джереми, – Эрик наводил на меня смертную тоску. Все его разговоры касались либо работы – чего-то там связанного с международными финансами (чего именно, я так и не поняла, хотя он бог знает сколько раз это объяснял), либо футбольного/баскетбольного/бейсбольного матча, который накануне вечером транслировали по спортивному телеканалу. Я не отношусь к девушкам, которые изображают из себя ярых болельщиц, желая подцепить парня. По правде сказать, я никогда не скрывала, что мне абсолютно плевать на взрослых мужиков, которые носятся по искусственному газону в коротких трусах и с мячом под мышкой. Всякий раз, когда Эрик при встрече начинал с фразы «Ты просто не поверишь, что твори лось на вчерашней игре!», я недвусмысленно давала понять: меня это не интересует. Однако он упорно продолжал капать на мозги подробным анализом матчей. Если же удавалось перевести беседу на другую тему, обед с Эриком проходил вполне приятно; секс тоже был сносным, хотя особым разнообразием не отличался. Тем не менее одна только мысль о том, что каждый вечер я буду ложиться с этим человеком в постель, а по утрам лицезреть его физиономию, пугала меня не меньше, чем перспектива быть похороненной заживо.

В довершение всего от Эрика еще как-то не так пахло. Не то чтобы от него несло тем специфическим резким за пахом, который исходит от некоторых мужчин, когда они потеют. Эрик тщательно следил за собой и пользовался дезодорантом, и все же, когда я прижималась к нему и глубоко вдыхала, в его аромате было что-то… несвежее. Его одеколон, «Поло» – такой же, как у Алека и Уинстона (Питер предпочитал «Драккар нуар», а Джереми, целый семестр отучившийся в Париже, – «Гермес»), – обладал удушающим синтетическим запахом (к тому же Эрик обливался им буквально с головы до ног). Мужчина, с которым я решу провести свою жизнь, будет источать другой аромат – сексуальности, чистоты и надежности. И уж конечно, он не должен пахнуть, как неделю не мывшийся агент второразрядного спортклуба!

– Я так обрадовался твоему звонку, – сказал Эрик, заказав себе порцию мартини.

И почему вся публика моего возраста непременно заказывает мартини? Это что, отчаянная попытка вернуться к тем дням, когда детки-бумеры [3]еще не родились на свет и не успели испоганить мир всей этой блажью под девизом «Мое поколение»? Можно подумать, бокал коктейля способен перечеркнуть эпоху шестидесятых, мысленно фыркнула я. На какой-то момент я забыла о предстоящем разрыве и разозлилась на Эрика, имевшего склонность к некоторой театральности. Однако в следующую минуту меня уже захлестнуло чувство вины: я вспомнила, зачем пришла.

– Я хотел кое о чем с тобой поговорить, – сообщил Эрик, помешивая напиток и накалывая маслину на шпажку.

Замечательно, с облегчением подумала я. Наверное, ему надоело мое безобразное поведение – я не отвечала на его звонки, избегала секса, обрывала его невыносимо длинные диатрибы в адрес японской йены, – и он хочет меня бросить. Насколько все упростилось. Он постарается пощадить мое самолюбие, а я сделаю вид, что слегка ошеломлена, но скажу – да-да, конечно, я все понимаю, я так закрутилась на работе (ха-ха!), что не уделяла достаточно времени нашим отношениям. Достойное расставание интеллигентных людей, и, по счастью, мне ничего не придется делать самой.