Клер Кросс - На третий раз повезет

– Милая, не сиди на этом, ты испачкаешь костюм. – Она говорила со мной так, будто мы пришли выпить по чашке чая в самый дорогой ресторан города, а я села на бордюр снаружи и не желаю ее слушать. Она помогла мне подняться и погладила по голове, словно маленькую девочку. От ее забот я чуть не разревелась.

– Мама, я в тюрьме.

Она перестала гладить меня по голове, зато принялась расправлять складки на моей одежде.

– У тебя прекрасный вкус, Филиппа. Надеюсь, ты унаследовала его от меня.

Я удивленно моргнула:

– Ты что, выпила?

Она чуть заметно улыбнулась:

– Совсем немного. Это место отрезвляет.

– Ты сбросила кокон?

– Что, прости?

– Неужели появилась прежняя Беверли Коксуэлл? – Моя мать считала, что у меня ужасный вкус во всем – от нижнего белья до мужчин.

Она взяла мое лицо в ладони и заглянула в глаза:

– Твоя мать поняла, что ошибалась.

Я смотрела на нее несколько мгновений, а затем покачала головой.

– Что случилось с миропорядком во вселенной? Ты признаешь, что не права?

Мама поморщилась:

– Я вышла замуж не за того человека и не сделала ничего, чтобы исправить это. – Она отвернулась от меня. – Я спивалась столько лет, а это не решение проблемы, Филиппа. – Она постучала идеально накрашенными ногтями по подоконнику и удивленно посмотрела на оставшуюся на пальцах сажу. – Какое грязное место, – пробормотала она, затем повернулась ко мне, отряхивая руки. – Ты показала мне, что вещи не всегда такие, какими кажутся, и что люди тоже не такие, какими кажутся. – Она улыбнулась. – Что внешность обманчива и то, чему меня учили, не всегда правда.

Меня поставили на сцену, забыв выдать копию сценария.

– И что ты думаешь делать?

– Я разведусь с твоим отцом. Я перееду в Бостон и начну жить, как давно хотела. Я начну жизнь заново, вместо того чтобы жаловаться на злую судьбу. Я остановилась сама, вот в чем суть. И начну я с нуля тоже сама.

– А как же тот мужчина? – Мама негромко рассмеялась:

– Он в прошлом, Филиппа, да и он никогда ничего для меня не значил. Он был мне интересен потому, что был другим. Он олицетворял свободу и страсть, спонтанность, что ли. Он олицетворял все то, чего я была лишена. Я благодарна ему за то, что он познакомил меня с другой стороной мира, я никогда не забуду его, но мы с ним как огонь и вода.

– Но ты же сохранила его письма.

– Только потому, что они напоминали мне о возможностях, о том, чем я пожертвовала, о том, чего у меня, как я тогда думала, не будет больше никогда. – Она робко улыбнулась. – Не волнуйся за меня, милая. Я позвонила своей старинной подруге, она предложила мне пожить в ее домике для гостей. Это, конечно, временно, пока я не найду подходящее жилье, но для начала подойдет. Джеффри подбросит меня на машине.

Было что-то сюрреалистическое в этой ситуации: я думала о том, где будет спать мама, в то время как самой мне снова придется провести ночь на бетонном полу.

Да еще так, чтобы не запачкать костюм.

Затем снова звякнули ключи в замке, и я вернулась в реальность. В дверях стоял Ник и смотрел на меня взволнованно. Галстук на его шее был ослаблен.

– Он оплатил залог за тебя, милая, – прошептала мама. – Должна сказать, сейчас он производит большее впечатление, чем я могла предположить. – Когда я посмотрела на Ника, она понизила голос до едва слышного: – Знаешь, милая, мужчины думают, что секс решает все проблемы. Наверное, нам стоит внимательнее относиться к этой теории. – Она улыбнулась и поцеловала меня в щеку, затем развернулась и взяла под руку Джеффри, который появился в дверях сразу после Ника.

Но я видела лишь Ника. Его улыбку, его ясный взгляд. Он распахнул объятия, и я бросилась ему на шею. Он прижал меня к себе, и я блаженно закрыла глаза. Он был таким теплым, что я чувствовала себя полной дурой, потому что готова была урчать от удовольствия.

– Сложный выдался денек? – прошептал он, уткнувшись в мои волосы, и стер пальцем слезы с моих щек.

– Я не плачу.

– Конечно, нет.

Я испачкала его рубашку тушью, но ему, похоже, было все равно. Он не пытался шутить, не пытался поднять мне настроение, просто крепко прижал к себе, словно не хотел отпускать. И меня это совершенно устраивало. Ник сказал что-то шерифу О'Ниллу насчет завтрашнего дня, но я слушала лишь краем уха, и повел меня к машине. Он обращался со мной как с королевой, открыл дверцу, держал за руку, пока я усаживалась на пассажирское кресло – никто и не предполагал, что я сяду за руль. Мир казался большим и пугающим, будущее было неясным.