Луиза Бэгшоу - Дитя понедельника

Видя, что он всерьез задет, я делаю виноватое лицо.

— Прости, так что ты хотел сказать?

— Мы встречаемся уже довольно продолжительное время, — начинает он.

— Да, три месяца.

Брайан хмурится. Его брови светло-песочного цвета грозно нависают над глазами. Он ненавидит, когда его перебивают.

— В общем, можно сказать, что мы немного притерлись друг к другу и… получили бесценный опыт. — Он коротко улыбается мне.

Уж не хочет ли он предложить мне переехать в его квартиру? Да-да, у Брайана есть одно большое достоинство — приличная (хоть и с одной спальней) квартира в Камдене. Там даже есть крохотный дворик — моя заветная мечта. Я бы могла читать проклятые сценарии, сидя на свежем воздухе, возле увитой плющом ограды!

— Ты совершенно прав, — послушно киваю я Брайану, предвкушая то, что он сейчас мне предложит.

— Да уж конечно, я прав, — несколько недовольно отвечает мой парень. — Но я чувствую, что мой нынешний мир стал тесен для меня, понимаешь? Мне не хватает свежих впечатлений, новизны восприятия. Конечно, нам было отлично вдвоем…

Брайан на минуту умолкает.

На целую минуту, в течение которой я тупо пялюсь на него.

А затем меня вдруг осеняет.

— Ты хочешь меня бросить, — медленно произношу я, разглядывая Брайана. От моих глаз не укрываются желтоватые пятна в районе его подмышек (сколько я ему ни советовала носить темные майки — все без толку), жидкие жирноватые волосы, тонкие поджатые губы, напряженно уставившиеся на меня глазки. Короче, передо мной — самый непривлекательный мужчина, какого мне случалось видеть так близко. — Вот оно что! Ты меня бросаешь!

— Ты рубишь с плеча, — мрачно пыхтит Брайан, недовольный тем, что я не дала ему закончить его блистательную речь. — Только не надо истерик, ладно?

О Боже! Что происходит?

— Я просто не могу поверить в происходящее, — говорю я бесцветным голосом.

— В страдании рождается сила, Анна, — мудро подмечает Брайан.

— Что ты несешь? Что это за бред? — возмущаюсь я. — Немедленно уходи, Брайан.

Он не двигается с места. Похоже, спектакль одного актера еще не окончен.

— Ты даже не спрашиваешь почему? — Он театрально всплескивает руками. — Дело, конечно, не только в твоей внешности, хотя ты могла бы приложить усилия и что-то в себе исправить. Но… внешность тоже очень важна. Я имею в виду, что внешность отражает внутренний мир человека. — Почему-то он указывает пальцем на мой живот. — Думаю, тебе нужно над собой поработать. Это просто дружеский совет.

— Отражает внутренний мир? — переспрашиваю я. — Надеюсь, что ты не прав. Иначе окажется, что я провела три месяца с жалким уродцем, как внешне, так и внутренне. — Я упираю руки в бока. — Вон отсюда!

Брайан становится малиновым от возмущения.

— А Миддред говорит, что я очень хорош собой!

— И кто же эта дура? Твоя новая пассия? Он предпочитает промолчать.

— Знаешь, твоя Миддред либо врет, либо слепа. Кстати, а что она говорит насчет вони из твоего рта? Или у нее вечно заложен нос? — Я указываю пальцем в сторону лифта. — Вали отсюда!

Я нависаю над ним, словно гигантское дерево, и Брайану ничего не остается, как ретироваться поджав хвост. Кухонная дверь распахивается.

— Что произошло? — опасливо спрашивает Лили.

— Все просто замечательно, — фальшиво улыбаюсь я. Подойдя к окну, я окидываю взглядом улицу. Неподалеку стоит девица, явно кого-то ожидая. У нее светлые волосы и довольно непримечательная внешность, что все-таки изрядный плюс по сравнению со мной и даже с Брайаном.

Впрочем, что это я? У него же квартира в Камдене! Это наверняка добавляет ему немало очков в ее глазах.

Брайан выходит из подъезда и кивает блондинке. Затем он нарочито небрежно обнимает ее за плечи на манер американских ковбоев, что выгладит нелепо и жалко.

— Что ж, — сладко щебечет Лили. — Я рада, что он ценит тебя такой, какая ты есть.

Черт, до чего я ненавижу подземку!

Каждый божий день я говорю себе, что больше такого не выдержу, но всякий раз спускаюсь в этот душный тоннель, полный озлобленных и потерявших надежду людей.

Я обещала себе, что буду вставать на час раньше и ходить пешком. Или что куплю велосипед и стану ездить на нем до офиса. И то и другое укрепило бы мой плоский зад, а возможно, даже и живот. А уж если бы я перестала тратить деньги на проездной, я бы просто разбогатела.

И вот утро понедельника, восемь тридцать, и я снова зажата в тесном вагоне метро между пятидесятилетним пьянчужкой, источающим алкогольные пары, и подростком лет четырнадцати, у которого, похоже, эрекция (сбоку от него стоит приятная шатенка в узких джинсах) — иначе с чего бы он постоянно об нее терся?